26.01.2009
Скачать в других форматах:

Стюарт Дж. Холл

Учение и жизнь ранней церкви

Глава 17. МОНАШЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ.

 

Зарождение монашества

 

В IV веке произошел невероятный рост монашеского движения. Предпосылки к нему можно обнаружить еще в дохристианском периоде: в Греции были философы-киники, сознательно избравшие нищету как образ жизни; на берегу Мертвого моря образованные аскеты из кумранской общины старались строго следовать закону Моисееву, который иерусалимские раввины будто бы исказили; в Египте то же практиковали «терапевты». Некоторые христианские секты, особенно сирийские гностики типа маркионитов и манихеев, требовали от всех крещеных воздержания от супружеских отношений; из-за этого большинство верующих предпочитали оставаться на положении оглашенных. Даже когда догматика у этих групп оказывалась вполне здравой в других вопросах, Церковь причисляла их к «энкратитской ереси» (т. е. ереси «воздержников»). Тем не менее, монашество как таковое зародилось на рубеже III и IV веков, в эпоху самых жестоких гонений. Тогда верующие, хотевшие жить по Евангелию, уходили из общества и обмирщенных церквей, поселялись в катакомбах, кельях, пустынях и посвящали себя главной битве — с диаволом.

Знаменитое «Житие св. Антония», написанное вскоре после его смерти (примерно в 357 г.) Афанасием, повествует об идеалах, к которым более или менее успешно стремились некоторые монахи. Около 270 г. к Антонию было слово от Господа: «Ежели жаждешь праведности, пойди, продай имение свое, и раздай нищим, и приходи, и следуй за Мною, и будешь иметь сокровище на небесах». Он распродал все, кроме небольшого содержания для сестры, но потом услышал глас Христов: «Не заботься о завтрашнем дне» — и тогда раздал оставшееся, а сестру отправил в обитель.

К сожалению, сведений о женском монашеском движении сохранилось очень мало, хотя кое-где оно было многочисленнее мужского. Что же, тогда почти вся литература создавалась мужчинами, о мужчинах и для мужчин. Женщины не могли играть ведущую роль, ибо зависели от супругов, отцов и братьев, подобно сестре Антония, которую он отдал под опеку монахинь, чтобы самому предаться духовным подвигам. Одна богатая римлянка Мелания, ученица Руфина, стала аскеткой и на свои средства открыла обитель в Иерусалиме. То же сделала ее соотечественница Павла, сподвижница Иеронима, основав два монастыря в Вифлееме и построив странноприимный дом для женщин. Григорий Нисский с благоговением относился к своей сестре Макрине и называл ее своей духовной наставницей, упоминает он и о девушках, которых она поселила в своем доме и учила христианским истинам. Во времена Августина и Кесария Арльского церковные уставы писались уже для верующих обоего пола, однако для монахов женщины, как правило, оставались воплощением соблазна, им приписывалось неугасимое желание сбить праведников с пути истинного, а девицы, избирающие путь благочестия, считались обреченными на вечную борьбу с женскими слабостями.

Антоний начинает, подобно многим другим, с ученичества, подвизаясь у некоего старца-аскета. Однако вскоре он оставил мир и старца и удалился в пустыню, став первым отшельником. С этого места рассказ Афанасия отличается от «Святоотеческих изречений» («Apophthegmata patrum»). Последние считаются более достоверными, и, согласно им, причиной этого поступка было стремление Антония к уединению. Поэтому и сестра казалась ему обузой, и возможность женитьбы он отвергал, все мирские заботы были ему ненавистны. У Афанасия бегство Антония объясняется его желанием посвятить себя битве с силами зла. Горожане и деревенские жители тех времен верили, что пустыня заселена демонами, и отважный юноша отправился на встречу с ними. Далее мы читаем о диавольских кознях против несчастного, когда бесы пытались отвратить его от праведной жизни. Тогда он ушел из пустыни и нашел себе жилище в пещере, где пробыл много лет. Еду ему изредка приносил друг. После очередного, еще более жестокого нападения демонов Антонию было озарение свыше. Он пересек Нил и взобрался на гору, главное прибежище сил зла. Через двадцать лет он вернулся оттуда в добром здравии; лицо его сияло божественным светом, «как у посвященного, выходящего из храма». Теперь он обладал дарами исцеления и пророчества. Следующие двадцать лет он странствовал, проповедуя аскетизм и помогая людям. Однако жизнь в миру тяготила подвижника. Он возвратился на гору, сопровождаемый толпой учеников. Они расселились вокруг него, каждый в своей пещере, и продолжали борьбу с диаволом и плотскими желаниями. Антоний выходил из своего укрытия в 311 г. — во время гонений, чтобы подвергнуться мукам за веру, и в 338 г. — чтобы поддержать Афанасия в обличении ариан. Приводимая проповедь отшельника по этому случаю подозрительно похожа на выступления самого Афанасия. Все повествование полно историй о видениях, чудесах и диавольских кознях; праведность Антония покоряла сердца язычников и заставляла императоров советоваться с ним. «Житие св. Антония» следует рассматривать не как биографию, а как мечту. Это образец для подражания, наставление для молодых монахов к жизни под руководством епископов, и в этом качестве работа Афанасия имела огромный успех на Востоке и на Западе. Она сыграла важную роль в жизни Августина в 386 г., склонив его к христианству.

Антония можно считать типичным представителем египетского и александрийского монашества. «Святоотеческие изречения» называют его одним из великих вождей раннего отшельничества (греч. anachoresis — «бегство»). Вскоре тысячи монахов наводнили пустыни в дельте Нила, что вынудило их объединиться в группы, несмотря на то, что идеалом служения Богу оставалось уединение. Целью создания общин было совместное возделывание земли и производство предметов первой необходимости: для духовных подвигов требовался некий уровень физического благополучия. Движение распространилось также в Палестине и Сирии. Позже Пахомий основал несколько более строгую общину в Северном Египте, его примеру последовали Василий Кесарийский и другие монахи Малой Азии.

На раннем этапе монахи уединялись в пещерах или запирались в кельях, ничего не имели и даже ничего не читали. Молитвы отличались большим числом повторений, Библию предпочитали воспринимать на слух, иногда Писание заучивали наизусть, но не исследовали его смысл. Несмотря на то, что главным призывом было «жить по Евангелию», невежество в отношении Евангелий считалось добродетелью, ибо Бог всегда тайна, а Библия — от Бога (см. «Святоотеческие изречения», 15.1-4). В своем духовном странствии монахи полагались на мудрость духовных наставников.

К знаменитым старцам стекались посетители из разных земель в надежде услышать их советы. Те же принимали посетителей неохотно, ибо считали молчание одной из добродетелей. Изречения пустынников запоминались, передавались из уст в уста и, наконец, записывались. Подборки мудрых мыслей сохранились в большом количестве и в разных редакциях: их неоднократно переписывали, по ходу добавляя новые наставления. Вокруг таких почитаемых учителей, как Аммон, Памва, Макарий Египетский, Макарий Александрийский и сам Антоний, собирались ученики и искатели святости, каждый из которых уединялся где-нибудь вблизи наставника.

Об Антонии мы читаем: «Когда улеглись гонения... он возвратился в уединенную келью и ежедневно принимал муки от собственной совести, ведя неустанную борьбу за веру с самим собой» (Афанасий, «Житие св. Антония», 47). Здесь же описан идеал монашеской жизни:

«Он всегда постился, носил рубище, тканное изнутри грубым волосом, и покрытое снаружи кожею; и так ходил до самой своей смерти. Он никогда не смывал телесную грязь водою, и даже ноги не омывал и без нужды не опускал их в воду. Никто не видел, чтобы он снимал одежду; и нагого тела его никто не узрел до того дня, как он скончался и был предан погребению».

Другим подвижником, снискавшим славу и уважение в христианском мире, был Макарий Александрийский. Он известен тем, что старательно умервщлял плоть, в частности морил себя голодом и боролся со сном, пока не терял сознание (Палладий, «Лавсаик», 18.1-3). Подобное отношение к телу вылилось в обычай непрерывно молиться. В то время как в основной Церкви повеление апостола «Непрестанно молитесь» понимали не настолько буквально и ограничивались предписанием молиться в определенные часы три или четыре раза в день, монахи изнуряли себя бдениями и даже перерывы на еду и сон считали поблажками плоти, их идеалом была жизнь ангелов, не нуждающихся в пище и отдыхе.

В Северном Египте (Нитрия, Келлия и Скетия) монахи формально жили в уединении, однако когда Палладий посетил их в 390 г., близ Александрии обитало 2000 подвижников, в Нитрии — 5000, а еще 600 находились в пустыне, но питались хлебом из той же пекарни, что и остальные. Они выстроили церковь, где собирались на богослужения по субботам и воскресеньям, и жилые дома; помимо выпечки хлеба наладили небольшое производство. Захворавших навещали братья, проживавшие поблизости. За порядком в общине следили: посетителям прежде всего показывали три пальмовых дерева перед церковью, где секли провинившихся; одно предназначалось для монахов, второе — для разбойников, а третье — для гостей. Несмотря на все это, идеалом добродетели и высшим призванием считалось уединение. Само слово «монах» (греч. monachos) означает «одинокий», хотя и стало применяться к членам многочисленной общины.

 

Пахомий и совместная жизнь

 

Южнее, в том месте, где течение Нила вдруг меняет свое направление, поселились монахи, создавшие первый «Устав». Основателем движения стал Пахомий, бывший воин, обратившийся в христианство. Вначале он жил у престарелого аскета, а потом собрал группу собственных учеников. Число его сторонников непрерывно росло, при жизни Пахомия 1300 братьев находилось в Тавенне, где располагался главный монастырь, и около 7000 было рассеяно небольшими общинами по всему Египту (Созомен, «Церковная история», 3.14.16-17). Устав Пахомия распространился среди тех, кто уже избрал уединение своим идеалом. Во главе каждого монашеского поселения стоял аббат («отец»). Обычно им принадлежало несколько домов с большим количеством комнат, братья жили по три человека в келье. Высокая стена скрывала монастырь от посторонних глаз. За каждым домом закреплялось свое ремесло, были и ткацкая мастерская, и прачечная, и производство перин. Некоторые обязанности — приготовление пищи, забота о больных, прием посетителей, обучение послушников, переговоры с торговцами-мирянами — исполнялись дежурными монахами (см.: Иероним, «Устав», введение). Дважды в день в каждом доме совершались свои богослужения с пением псалмов, молитвами и чтением Библии, после чего братья трапезничали. Разговоры во время еды запрещались. В воскресенье разрешалось помыться, в этот день (вероятно, в субботу тоже) аббат собирал всю общину для наставления и проведения евхаристической литургии.

Жизнь монахов была трудной, но не чрезмерно. Они спали не на полу, а на жестких кроватях; телесные наказания применялись только в случае серьезных провинностей. Желающих присоединиться к братству поселяли в отдельный дом, где они изучали основные молитвы и псалмы. После тщательной проверки и испытаний они могли быть допущены в общину. Обычаи пахомиан стали образцом для монашества в целом. Иоанн Кассиан узнал о них во время поездки в Египет и распространил на Западе. Иероним перевел «Устав» на латынь, его рукопись является самым древним вариантом этого документа. До сих пор сохранилось несколько коптских монастырей, следующих «Уставу» Пахомия, хотя за прошедшие столетия текст его претерпел ряд изменений.

 

Сирийское монашество

 

В Египте общины постепенно превращались в монашеские ордена благодаря усилиям епископов и «Уставу» Пахомия, но в Сирии иночество сопротивлялось объединению. Свидетельство Иеронима о жизни сирийских пустынников грешит субъективностью, как и все его работы: в его изложении любые действия противной стороны превращаются в возмутительные злодеяния. Восторженные отзывы о жизни пахомиан и проклятия в адрес Рамовофа, который только и делает, что затевает распри, хвалится и слишком много времени проводит в женском обществе, в равной степени преувеличены («Послания», 22.34-35). Он упрекает осуждающих:

«Стыжусь признаться, но из пещер и келий мы, пустынники, осуждаем мир. Облачаемся во власяницу и посыпаем голову пеплом — лишь для того, чтобы проклинать епископов. Что проку от покаянных одежд, ежели под ними кроется царская гордыня? Цепи, телесная нечистота и длинные власы да будут воистину знамениями сокрушенного духа, а не императорским жезлом» («Послания», 17.2).

Порицал он и тех, кто приводил в свой дом жену и объявлял, будто живет с нею в духовном браке, воздерживаясь от близости. Иероним категорически отказывался поверить в истинность подобных утверждений, поскольку сам обладал очень страстной натурой и с большим трудом подавлял в себе влечение к противоположному полу. Иоанн Златоуст, напротив, тепло относился к сирийским монахам и, когда они приходили из пустыни в дни церковных праздников, называл их «посланниками небес». Феодорит Кирский, написавший в 440 г. «Религиозную историю», превозносит подвиги святых, которые не могли подняться под тяжестью вериг; или жили в закрытых дощатых цилиндрах, подвешенных на веревке; или простаивали дни и недели на краю скалы. Симеон Столпник покинул монастырь в 412 г. и поселился в покинутой хижине у подошвы горы, там провел три Великих поста, никуда не выходя, затем перебрался на вершину горы, где приковал себя к ограде железной цепью. Наконец, он стал жить на краю отвесной скалы, потом на вершине столба, отсюда и его прозвище — Столпник. Его последним жилищем был столб высотой 18 м, на вершине имевший площадку размерами 4 на 4 метра. Там он в течение тридцати лет посвящал себя молитве, благодаря чему снискал славу святого. За советом к нему приходили императоры и епископы, а также кающиеся злодеи.

Исторические книги Феодорита изобилуют также рассказами о чудесах, совершенных праведниками, часто эти описания напоминают библейские события. Однако не следует с презрением отвергать его труд за то, что он прославляет самоистязания и верит легендам о духовных дарах. Феодорит получил блестящее образование и хорошо знал жизнь, его талант историка не уступает способностям автора «Жития св. Антония» или одаренности Севера Сульпицкого, написавшего сходную по стилю биографию Мартина Турского. Все они искренне думали, что, как и в библейские времена, Бог продолжает творить чудеса через верных Ему людей, более того, верить таким рассказам считалось христианинской добродетелью.

В Сирии же появились так называемые «поющие монахи». Основал это движение некто Александр в 400 г., после чего он безуспешно пытался найти место для своей общины в Пальмире, Антиохии и Царьграде. Отовсюду их гнали, и тогда они обосновались на берегу Босфора. Под именем акимитов («неусыпных») эта община просуществовала много столетий и имела большое влияние на византийскую религию. Ежедневно они 490 раз пели «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение», поочередно отдыхая от непрерывной молитвы.

Еще одно движение, преданное анафеме, но сохранившее свое влияние, — мессалиане, или евхиты («молящиеся»). Они усиленно молились, верили в полную зависимость человека от Бога, старались не думать о завтрашнем дне, жили подаянием, спали на улицах. На Гангрском синоде их обычаи были осуждены как «вреднейшая ересь», при этом мессалиане связывались с именем Евстафия, епископа в Севастии (Армения) и предводителя духоборов, но на самом деле впервые они появились в Сирии значительно позже, чем духоборы. Третий Вселенский собор в Эфесе (431 г.) осудил их за догматические отклонения.

Материалы, предоставленные собору для изучения, приписываются малоизвестному Симеону, однако при внимательном рассмотрении оказывается, что точно такие же работы дошли до нас и под именем Макария Египетского. Эти гомилии и послания интересны с духовной точки зрения. Мессалиан обвинили в том, что они утверждают, будто диавол продолжает пребывать в крещеных и лишь молитвой можно достичь совершенства. Творения Макария свидетельствуют, что учение было несколько иным: грех остается в сердцах крещеных, и искоренить его может только Дух Божий; если же человек говорит, что достиг совершенства, то выдает свою гордыню — грех, которому нет оправдания. Дело верующего — неустанно молиться Богу об избавлении. Такое представление о внутренней жизни верующего пессимистично, но побуждает к углублению духовности. Его можно сравнить с концепцией Августина о непрерывном исповедании грехов. Неудивительно, что, защищенные именем великого Макария, работы Симеона широко распространились среди греческих монахов.

 

Вклад Василия

 

Наиболее сильное влияние на греческое иночество оказал Василий Кесарийский. Ранее он был другом и сподвижником Евстафия Севастийского, но отошел от него не только в вопросе о божестве Святого Духа, но и во взглядах на монашескую жизнь. Евстафий отличался крайне строгим аскетизмом и посмертно оказался причислен к мессалианам за свою неистовость. Василий же настаивал на необходимости порядка, структуры власти, служения людям и участия в общественной жизни. Обращением к «философии» Василий обязан старшей сестре Макрине, о чем свидетельствует Григорий Нисский.

После паломничества к святым местам Египта, совершенным вместе с Евстафием, Василий попытался вести монашескую жизнь в Понтийской обители, тесно связанной с епископом Севастийским и его церковью. Даже молитвенные собрания и богослужения позволялись им только в стенах кафедрального собора под руководством епископа. Это означало, что жизнь церкви начала постепенно поддаваться монашескому влиянию. С того времени богослужения в кафедральных (то есть епископальных) соборах участились и стали длиннее, их сопровождало пение монашеских хоров. С другой стороны, иночество оказалось подчинено епископам, и уединение перестало быть идеалом. Например, Василий и его сподвижники построили церковную больницу и открыли ее двери для всех нуждающихся (Василий, «Послания», 94; Григорий Назианзин, «Слово 43», 61). Важнейшей чертой новой духовности стало представление о совместной жизни как о не только полезной для личного совершенствования, но и необходимой для тех, кто следует за Христом. Если монаху нужны средства на дела милосердия, он должен их заработать. Если пустынник предается уединению, то по сравнению с кем он станет «последним»? Если Сам Господь не погнушался омыть ноги ученикам, то и они должны с радостью служить ближнему. Отшельники не исчезли, но призыв к духовной зрелости вернул многих из них в лоно соборной Церкви.

 

Евагрий Понтийский

 

Евагрий Понтийский был близок Василию и много общался с каппадокийцами. Григорий Назианзин в Царьграде рукоположил его в диаконы, но новопосвященный вскоре оставил общественную деятельность и стал монахом. Некоторое время он жил в Иерусалиме в обители, основанной Руфином и Меланией на Елеонской горе, а остаток жизни провел в Египте, вначале в Нитрии, потом в Келлии в Нитрийской пустыне при Макарии Египетском. «Святоотеческие изречения» (1.4-5) называют его любимым учеником Макария Египетского.

Василий был превосходным организатором, Евагрий же преуспел в богословии, изложив монашеские идеалы в последовательной и убедительной манере. Его взгляды разделял и Дидим Слепец, который жил неподалеку от Александрии и писал работы в духе оригенизма. На Втором Цареградском соборе в 553 г. все трое (Евагрий, Дидим и Ориген) были преданы проклятию, а трактаты Евагрия — уничтожили. Однако к тому времени их уже успели перевести на латинский и сирийский языки, а некоторые сохранились и на греческом под разнообразными псевдонимами. В духе отцов-пустынников Евагрий написал «Антирретик», где разбираются восемь лукавых мыслей, или демонов, одолевающих монахов: обжорство, похоть, сребролюбие, печаль, гнев, небрежность, тщеславие, высокомерие. В каждом случае предлагаются места из Библии, чтобы отражать бесовские атаки, ибо Иисус, будучи искушаем, отвечал диаволу словами из Писания.

Благодаря Иоанну Кассиану, другу и почитателю Евагрия, его идеи распространились на Западе, на их основе Григорий Великий разработал учение о семи грехах, ставшее традиционным. О демонах Евагрий пишет еще в работе «Практик», где описывает тот же этап духовного пути. Однако он предлагает больше, чем библейские цитаты и наставления в нравственности, и отсюда начинаются все неприятности.

Реальное послушание (греч. praktike) он считал лишь началом к полному порабощению страстей души, которое называет стоическим термином «бесстрастие» (греч. apatheia). Человек обретает любовь к миру при осознании его истинной природы. Теперь становится возможной истинная молитва, «непрерывное общение духа с Богом», как Евагрий называет это в самой распространенной из своих книг «О молитве». Отсюда открывается путь в «Субботу Царства небесного» и начинается вторая ступень вознесения Духа» когда он всецело отдается любви и постижений мира (греч. theoria). Далее лежит познание Бога (греч. theologia). Недоступное творению, но желанное для мыслящего cyществa (греч. gnostikos). Подобно Оригену, Евагрий считал: Дух человека вечным, отступившим от Бога и готовящимся к возвращению в свое изначальное святое состояние, когда человек всецело посвятит себя созерцанию Бога, Который ecть чистый Дух.

 

Влияние египетских идей на Западе

 

Сочинения Евагрия не могут не нравиться. Обаянию его стиля поддался Иоанн Кассиан, который приезжал в Истрию с Запада и создал после этого две работы: «Уставы» и «Собеседования» для наставления глусских монахов. «Собеседования» написаны в форме спора между пустынниками и содержат многое из учения Евагрия о грехе и спасений. Примечательно, что стоический термин «бесстрастие» он заменяет на библейский «чистое сердце». Что касается «Уставов», то это попытка урегулировать монашескую жизнь. Работа отражает идеи Пахомия.

В Галлии уже существовали иноческие общины, они оказали заметное влияние на Maртина Турского. Год его рождения достоверно не установлен, известно, однако, что в 360 г. он уже основа монастырь в Лигуже в 370 г. стал епископом Турским. Он удостоился хвалебной биографии, составленной Севером Сульпицким; благодаря ей, Мартин продолжал вдохновлять распространение христианства и появление новых монастырей и после своей смерти. При жизни он вызывал недовольство обмирщенных епископов Галлии и Испании тем, что, будучи на посту главы церкви в Туре, хранил обет бедности, а также тем, что поддерживал аскетичных последователей Присциллиана, казненного вместе с четырьмя сторонниками в 385 г. по обвинению в ереси. Тем временем в южных землях монашество становилось все более упорядоченным и его влияние распространялось на Север. Леринское поселение, основанное в 410 г., воспитало целый ряд монахов-епископов, из которых Кесарии Арльский (502-542 гг.) являемся, наверное, самым ярким примером внедрения теории и практики аскетизма в жизнь кафедрального собора.

Прежде чем оценивать вклад раннего монашества в духовную жизнь Церкви, не лишним будет рассмотреть поразительные события в Египте, Палестине и Царьграде, в которых заметную роль сыграли Иероним и Иоанн Златоуст.


 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

Евангельская Реформатская Семинария Украины

  • Лекции квалифицированных зарубежных преподавателей;
  • Требования, которые соответствуют западным семинарским стандартам;
  • Адаптированность лекционных и печатных материалов к нашей культуре;
  • Реалистичный учебный график;
  • Тесное сотрудничество между студентами и местными преподавателями.

Этот материал еще не обсуждался.