Проповедь на 1 послание апостола Иоанна, гл. 6, стих 16. Нью-Йорк, День Перемирия^[1], 9.11.1930.

Бог есть любовь, кто пребывает в любви, тот пребывает в Боге, и Бог в нём (1 Ин 4:16).

Должен признаться, это довольно странное чувство, только приехав из Германии, оказаться стоящим на американской церковной кафедре перед американской христианской общиной. Оказавшись в такой ситуации, я не могу не думать о том, что наша вера и наше упование расширились до мирового масштаба. Меня поражает осознание идеи Бога, Отца, который, будучи выше звёзд, смотрит сверху на своих детей, населяющих весь мир, живущих в Америке и Германии, в Индии и Африке, и Бог не делает между ними никакого различия, как говорит Павел: нет ни иудея, ни грека, ни свободного, ни несвободного, ни мужчины, ни женщины, но мы все едины в Иисусе Христе^[2]. Бог установил в мире необычайный, удивительный и чудесный знак, на котором все мы можем его найти; я имею в виду Крест Иисуса Христа, Крест страдающей любви Божией. Под этим Крестом Христовым мы осознаём, что мы все принадлежим друг другу, что все мы братья и сёстры, что у всех нас одна потребность и одна надежда, что все мы соединены одной судьбой, и судьба эта - быть человеком, со всеми страданиями и радостями, со всеми заботами и мечтами, с разочарованиями и исполнениями наших ожиданий – и, прежде всего, быть человеком с его грехом и виной, с его верой и надеждой. Перед Крестом Христа и Его необъятной любовью исчезают все наши внешние различия, мы уже более не богаты или бедны, не мудры или просты, не плохи или хороши, мы более не американцы или немцы, мы одно большое собрание братьев; мы понимаем, что перед Богом никто не благ, как говорит Павел: Вы все до одного грешники, лишённые славы Божией, но оправданные без заслуг по Его благодати^[3]. Давайте взглянем на любовь Христа, который без вины взял на себя Крест, который отдал свою жизнь в жертву, который страдал на Кресте – почему? Потому, что он свой народ любил больше, чем себя. А теперь давайте подумаем про нашу собственную слабость, про недостаток мужества, про нашу боязливость в тех случаях, когда нам угрожает страдание и скорбь, про наше эгоистическое желание вести удобную и беззаботную жизнь. В глубоком и серьёзном стыде мы, христиане, должны признать, что мы не достойны столь великой любви Божией. Если вы меня спросите, что такое христианство, я отвечу: христианство - это великое собрание людей, которые смирили сами себя перед Богом и которые все свои надежды и свою веру основывают на любви и помощи Божией. Христианство – это община, в которой один стоит за другого, как стоят друг за друга братья. Христианство – это великий народ, состоящий из людей всех стран, дружных благодаря общей вере и любви, ибо един Бог, един Господь, едина вера, едина надежда^[4]. Это – чудесная тайна божьего народа. Представители различных рас, национальностей и культур незримо соединены в общину детей Божиих. Здесь каждый молится за других, будь он американец, немец или африканец, здесь каждый любит другого, не ставя условий. Давайте в этот час с благодарностью подумаем о том, что все мы принадлежим к этой Церкви, что Бог нас призвал быть своими детьми и братьями друг для друга, что ненависти и вражде здесь нет места, что здесь пребывает лишь лучшее из стремлений: понимать друг друга. А если бы мы этого не имели, то не были бы достойными называться христианами, то тем самым оскорбляли бы величие Бога, который есть Бог любви, а не ненависти.

Сейчас я стою перед вами в этой церкви не только как христианин, один из вас, но и как немец, который любит свою родину больше всего, который радуется и страдает вместе со своим народом, который благодарно осознаёт, что всё, что он имеет, он получил от своего народа; что таким, какой он есть, он стал благодаря своему народу. И вот, я приношу вам двойную весть: весть Германии и весть христианства в Германии. Я надеюсь, вы выслушаете эту весть с христианским сердцем, с готовностью понимать и любить. 11 ноября 1918 года стало для Германии концом ужасного времени, не имевшего аналогов в истории; времени, о котором мы молимся, чтобы оно, если Богу будет угодно, более никогда не повторилось. Четыре года подряд немецкие мужчины и юноши стояли за свою родину с неслыханным упорством и бесстрашием, с непоколебимым осознанием своего долга, с несгибаемой самодисциплиной и с пламенеющей любовью к своему отечеству, с верой в своё будущее. Недели и месяцы напролёт эти люди выносили всевозможные лишения, они держались, несмотря на голод и жажду, несмотря на боль и страдание, несмотря на тоску по родине, по матерям, жёнам, братьям и детям. В стране не иссякал поток слёз как старых, так и молодых людей. Каждый день более, чем 1000 семей получали сообщение о том, что их муж, отец или брат пал на чужой земле. Практически не найти такую семью, которую пощадила бы эта война. Смерть стояла у дверей почти каждого дома и желала войти внутрь. Однажды мы узнали о смерти многих тысяч семнадцати- и восемнадцатилетних юношей, которые были убиты за считанные часы. Германия стала домом скорби. Катастрофа была неизбежна. Голод и болезни стали слишком сильны и уничтожительны. Я думаю, вы избавите меня от рассказа о том, что мы в Германии чувствовали в те дни. Воспоминания о тех днях темны и трагичны. Сегодня в Германии вы очень редко услышите разговоры о тех днях. Нам не хочется бередить старые, так и не зажившие раны. Но в то же время мы чувствовали, что война и её ужасные смерти и убийства наконец закончились. Наш рассудок был тогда в сильном смятении и растерянности, мы ещё не могли осознать и спокойно обдумать значение всего, что мы пережили за последние годы и месяцы.

Но мало-помалу мы видели всё чётче; и христиане в Германии, которые серьёзно отнеслись к событиям войны и её окончанию, не могли не увидеть во всём этом суд Божий над падшим миром и, в особенности, над нашим народом. Перед войной мы слишком отдалились от Бога, мы слишком поверили в нашу собственную силу, в наше всемогущество и праведность. Мы пытались быть сильным и хорошим народом, но мы были слишком горды своими усилиями, мы были слишком удовлетворены своими научными, экономическими и социальными успехами, и мы идентифицировали эти успехи с наступлением Царства Божьего; мы чувствовали себя слишком счастливыми и довольными в этом мире, наши души слишком привыкли чувствовать себя в этом мире как дома. И вот, наступило время великого отрезвления. Мы увидели бессилие и слабость человечества, мы вдруг пробудились от наших грёз, мы познали нашу вину перед Богом, и мы смирились перед могучей Божьей рукой. Когда я сказал про вину, я не случайно добавил "перед Богом". Позвольте мне сказать прямо: ни один немец и ни один иностранец, которому известны исторические причины этой войны, не считает, будто бы Германия – единственная виновница этой войны, а именно таков приговор, зафиксированный в тексте Версальского договора, который нас принудили подписать. С другой стороны, лично я не считаю, что Германия является единственной невиновной страной, просто как христианин я вижу главную вину Германии совсем в другом свете. Я вижу её в немецкой самонадеянности, в её вере в собственную всесильность, в недостатке смирения, веры в Бога и страха перед Богом. Мне кажется, что значение войны для Германии состоит в следующем: мы должны познать границы человека, и это значит: мы заново открываем Бога в его господстве и всесилии, в его гневе и его милости.

То самое 11 ноября 1918 г., которое принесло нам конец войны, стало началом новой эпохи горя и страданий. Первые годы после войны показали нам разложение в нашей общественной жизни. Всеобщая нужда, возникшая благодаря продуктовой блокаде, имела ужасающие последствия. Германия была заморена голодом. На улицах можно было увидеть крайне истощённых людей, бледных и болезненных детей. Ужасающими темпами росло количество самоубийств. Каждый, кто знаком с положением дел в сегодняшней Германии, знает, что несмотря на некоторые внешние изменения, социальные условия по большей части остаются столь же безрадостными, как и 10-12 лет назад. Репарации давят на нас не только с точки зрения нашего финансового положения, но также и с точки зрения всего нашего образа жизни, мы видим полную безнадёжность нашей работы; мы не имеем возможности создать социальные и экономические условия для наших детей в будущем, в которых можно было бы чувствовать себя уверенно и в безопасности. Немцы сейчас – страдающий народ, но они не потеряют надежду. Они будут работать для того, чтобы построить новое и лучшее отечество, они будут работать, чтобы на их земле был мир, они будут работать, чтобы мир был во всём мире. Когда я приехал сюда, я был удивлён, что меня постоянно спрашивают о том, что думают немцы о будущей войне. Я говорю вам правду, немцы вообще об этом не говорят и не думают. Оказавшись в Германии, вы бы практически не услышали разговоров о войне, уж тем более о будущей. Мы знаем, что значит война для народа. С самого детства я имел обыкновение каждый год пешком путешествовать по стране, и я отлично знаю разные слои немецкого народа.  Много вечеров я провёл, сидя в крестьянской семье у печи и беседуя о следующем поколении и его судьбе. И всегда, когда разговор касался войны, я замечал, как глубоки были раны, которые последняя война оставила на каждом. Прежде всего немецкий народ нуждается и желает мира.

Как христианин и как духовное лицо я думаю, что именно в этом состоит одна из главных задач нашей церкви – укреплять и развивать дело мира в каждой стране и во всём мире. Больше не должно такого случиться, чтобы один христианский народ воевал против другого христианского народа, брат против брата, в то время как оба они имеют одного Отца. Наши церкви уже начали эту интернациональную работу^[5]. Но, как мне кажется, ещё важнее, чтобы каждый христианин и каждая христианка, юноши и девушки, всерьёз восприняли великую идею единства всех христиан, которое превосходит все личные или национальные интересы, идею единого христианского народа по всему миру, содружества людей, действующей любви к ближнему, о которой Павел говорит: «Любовь терпелива и дружелюбна, любовь не конкурирует, любовь не гордится и не бахвалится, она всё переносит, всему верит, на всё надеется, всё выдерживает. Любовь никогда не перестаёт»^[6]. Давайте подумаем о том, что Суд ждёт всех нас – мужчин и женщин, юношей и девушек, в Америке и Германии, России и Индии; и что Бог будет нас судить по нашей вере и по нашей любви. Как может человек, ненавидящий своего брата, ожидать от Бога милости? Вот моя весть как христианина и немца для вас: давайте любить друг друга, давайте строить святое христианство, единую общину, основанную на вере и любви, с Богом, Отцом, и Христом, Господом, и Святым Духом как освящающей силой. Никто не слишком слаб или слишком беден для этой работы; нам пригодится любая инициатива и ресурс. Я обращаюсь сейчас в особенности к вам, юноши и девушки Соединённых Штатов, вам в будущем суждено хранить и направлять культуру вашей страны. У вас есть братья и сёстры в нашем народе и во всяком другом народе, не забывайте этого. Что бы ни происходило, никогда не забывайте, что наши христианские народы – это народ Божий, что, если  мы будем звучать в унисон, то никакой национализм, никакая ненависть по национальному или классовому признаку не сможет реализовать свои планы, и тогда человечество обретёт ваш мир навсегда. Давайте вспомним о заповеди Христовой, которую Он дал незадолго до Своего конца: «Я молюсь о тех, которые поверят в Меня, чтобы все они были одно, как Ты, Отец, во Мне, и Я в Тебе, чтобы и они были в Нас»^[7].

И да сохранит мир Божий, превосходящий всякое понимание, ваши сердца и души во Христе Иисусе^[8]. Аминь.