Новый библейский комментарий. Часть 1

ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ КНИГИ ЦАРСТВ

Введение

В еврейском тексте 1 и 2 книги Царств представляют собой одну книгу. В древнегреческом переводе Ветхого Завета все 4 книги Царств (в английской версии 1 и 2 книги Самуила и 1 и 2 книги Царств) рассматриваются как единое историческое произведение, которое делится на четыре раздела. Латинская Библия также сохранила деление на 4 книги Царств. С шестнадцатого века еврейские Библии стали делить оригинальный текст единой книги Самуила на 1 и 2 книги Самуила (в русской версии 1 и 2 книги Царств).

Текст

К сожалению, общепринятый в иудейской среде (масоретский) еврейский текст этих книг плохо сохранился (см. напр.: 1 Цар. 13:1). Древнегреческий текст (Септуагинта) часто отличается от еврейского и может очень помочь в исследованиях. Некоторые полезные дополнительные свидетельства содержатся в Кумранских рукописях (свитках Мертвого моря). Иногда используются другие источники, и в примечаниях НМВ даются ссылки на них там, где это важно (см. напр.: 2 Цар. 13:39; 14:4).

Подход к книгам Царств

При изучении книг Царств ученые столкнулись с тремя проблемами. Первая проблема — текстологическая. В тех случаях, когда есть различия, следовать ли еврейскому тексту или древнегреческому, кумранским рукописям или другим источникам? Вторая проблема — литературоведческая. Что кроется за трудными для понимания текстами в книгах Царств — разные источники или предания? Если так, нужно ли их просеивать и рассматривать каждый случай индивидуально? Третья проблема — историческая. Произошли ли все эти события в действительности так, как написано в книгах Царств, или же мы должны различать достоверные повествования и вымышленные? Иногда все три проблемы совпадают, как, например, в истории Давида и Голиафа. В греческой версии этот текст намного короче, чем в еврейской, и многие ученые считают, что именно короткий текст является оригинальным. Еврейский текст может включать материал, по крайней мере, еще из одного источника. А если так, то возникает вопрос, является ли этот дополнительный материал исторически достоверным или нет?

Обстоятельное обсуждение этих специальных вопросов можно найти в более подробных комментариях. В наших комментариях мы приняли в качестве основного текст НМВ, который, как правило, следует еврейскому. Кроме того, в своих комментариях мы исходим из того, что библейские тексты следует принимать такими, какие они есть. Многие недавние исследования подчеркивают необходимость подхода к библейскому материалу как к единому целому, не отвергая допущения, что библейские авторы использовали самые разные источники. Наши комментарии рассматривают эти истории как подлинные. Мы не отрицаем, что проблемы историчности существуют. Однако библейские авторы, несомненно, верили, что они представляют достоверные факты, и мы должны разделять их подход, если хотим понять их цель и их послание. Об этом периоде израильской истории сохранилось очень мало внешних свидетельств, но можно высказать два соображения в подтверждение исторической подлинности 1 и 2 книг Царств. Во–первых, общая картина логична и разумна и вполне соответствует историческому контексту. Например, начало монархического правления в Израиле неминуемо должно было столкнуться с трудностями и противоречиями — как и представлено в книгах Царств. Действия филистимлян в книгах также вполне достоверны. Во–вторых, портреты главных персонажей нарисованы верно. Давид, в частности, изображен человеком громадного потенциала и редкого обаяния, однако не лишенного обычных слабостей и недостатков. Его не идеализируют, хотя и не скрывают явной симпатии.

Датировка, авторство и цель написания

Имя Самуил в английском названии 1 и 2 книги Царств принадлежит главному герою, но не он является их автором, так как о его смерти говорится уже в 1 книге Царств 25:1. Автор неизвестен, но он не мог написать эти книги раньше смерти Соломона, т. е. конца X века до н. э., поскольку в 1 книге Царств 27:6 знают о разделении монархии. Принято считать, что 1 и 2 книги Царств писались не отдельно, но были частью цикла, который начинался с Книги Иисуса Навина и заканчивался 4 книгой Царств. В таком случае автор этого монументального исторического труда писал его во время вавилонского пленения (VI век до н. э.). Некоторые стихи, такие, как 1 книга Царств 9:9 и 2 книга Царств 13:18, позволяют предположить, что автор жил намного позже описываемых событий. Кроме того, он пользовался многими древними подлинными документами и источниками, и название одного из них он упоминает (2 Цар. 1:18).

Поэтому при определении цели автора этих книг нам пришлось рассмотреть цель написания всего цикла, начиная от Книги Иисуса Навина и Книги Судей Израилевых и заканчивая всеми четырьмя книгами Царств в целом. Эти книги охватывают историю Израиля со времени завоевания Ханаана до пленения. Это был период побед, успехов, отвержения Бога и падения. Помимо этого, автор хотел показать Божью руку и Божью цель во всех исторических событиях. В частности, эти книги служат комментарием к монархическому правлению, которое потерпело неудачу, но положило основание будущей мессианской надежде. В этом более широком смысле 1 и 2 книги Царств относятся к первым двум израильским царям, Саулу и Давиду. Давид был величайшим царем Израиля, и его замечательные достижения представлены достаточно подробно. Но он был далек от совершенства, и его царствование не было безоблачным. 1 и 2 книги Царств представляют обе стороны этой картины и показывают, как Бог направлял историю Израиля, воздействуя на Давида и на других важных исторических персон. Все эти книги — призыв к покаянию на примере Божьего народа, страдавшего от грехов прошлого во время пленения. Это также призыв к вере с напоминанием о том, как Бог избрал Израиль, как Он охранял Свой народ с самого начала, о Его верности Своим детям и о Его обетованиях о грядущем Царе.

Дополнительная литература

Baldwin J. G. Samuel, TOTC (IVP, 1988).

Gordon R. P. / and II Samuel (Paternoster/Zondervan, 1986).

Klein R. W. I Samuel, WBC (Word, 1986).

Anderson A. A. // Samuel, WBC (Word, 1989).

Содержание

1 книга Царств

1:1–7:17 Детство Самуила

1:1 — 3:21 Самуил и Илий

4:1 — 7:17 Битвы с филистимлянами

8:1 — 15:35 Самуил и Саул

8:1 — 12:25 Саул становится царем

3:1 — 15:35 Войны и конфликты

16:1–31:13 Саул и Давид

16:1 — 17:58 Давид при царском дворе

18:1 — 20:42 Давид и Ионафан

21:1 — 26:25 Давид — беглец и скиталец

27:1 — 30:31 Давид на территории филистимлян

31:1—13 Битва на горе Гелвуе

2 книга Царств

1:1 — 8:18 Первые годы правления Давида

1:1–4:12 Давид и Иевосфей

5:1–25 Давид берет власть в свои руки

6:1 — 7:29 Давид, ковчег и дом Божий

8:1–18 Дальнейшие победы Давида

9:1–20:26 Царь Давид и его двор

9:1–13 Давид и Мемфивосфей

10:1 — 12:31 Война с Аммоном и ее последствия

13:1 — 18:33 Давид и его старшие сыновья

19:1 — 20:26 Возвращение Давида и мятеж Савея

21:1 24:25 Царствование Давида: проблемы и перспективы

21:1–22 Голод и война

22:1 — 23:7 Два псалма Давида

23:8–39 Храбрые Давида

24:1 — 17 Исчисление народа и наказание за это

24:18—25 Новый жертвенник

Комментарии

1 книга Царств 1:1 — 7:17 Детство Самуила

Историческая обстановка в начале повествования 1 и 2 книг Царств — это конец периода судей, поскольку 1 книга Царств является продолжением Книги Судей Израилевых. В книгах Царств преобладают две главные темы: проблема государственного управления Божьим народом и присутствие Бога среди этого народа. Первая тема раскрывается в истории Израиля, представленной через жизнь и деятельность трех выдающихся личностей: Самуила, Саула и Давида. Вторая тема выражена в частом упоминании святилища и ковчега завета. (Эти две темы соприкасаются, когда говорится, что с тем или иным вождем народа был Бог.)

За три поколения израильтян в стране произошли два важных события. Первое — перемены в государственном устройстве. Система управления страной претерпела коренное изменение, поскольку правление от имени судей уступило место монархии. Это повлекло за собой множество изменений в административной области и привело, в частности, к централизации и к образованию того, что мы теперь называем бюрократией. В результате одна семья, а именно династия Давида, получила большую власть и особое положение. Вторая большая перемена была связана с разрушением святилища в Силоме. Через некоторое время место поклонения было установлено в Иерусалиме, который стал не только религиозной, но и политической столицей царства Израиля. Интересно отметить, что все эти события, описанные в 1 и 2 книгах Царств, повлияли на перемещение лидерства в Израиле с колена Ефремова в колено Иудино. Это были два самых крупных племени, их территории отделялись друг от друга землями, принадлежащими малочисленному колену Вениамина (см. карту на с. 314). Лидерство переместилось на юг, от Силома (Илий) сначала к Вениамину (Самуил и Саул), а затем к Иуде (Давид).

1 и 2 книги Царств не только описывают, как все это произошло, но также и объясняют причины всех этих изменений. В этих событиях принимает участие множество разных людей, движимых различными стремлениями. Но для библейских авторов самым важным был вопрос Божьих целей и Его действий во всех переплетениях человеческой истории.

1:1 — 3:21 Самуил и Илий

В период судей израильские племена обычно действовали независимо друг от друга и должны были признавать вождей из других частей страны (см. карту на с. 325). Начальники колен занимали важное положение в иерархии властителей (см.: 8:4) и, как и священнические семьи в главных святилищах, таких, как Силом, обладали большим политическим влиянием. («Судьи» не управляли всей страной в целом.) Наша история начинается с предположения, что самым сильным лидером в те времена был Илий. Он был в преклонном возрасте, и два его сына вскоре должны были заменить его (1:3). Но в действительности Илия заменил Самуил, о чем и рассказывается в этих главах. И сразу возникает вопрос: а как Самуил попал в Силом? Глава 1 отвечает на этот вопрос.

1:1—8 Елкана и его две жены. В первых трех стихах говорится о родителях Самуила и их ежегодном паломничестве в святилище в Силоме. В те времена можно было иметь более одной жены (см.: Втор. 21:15–17), и наличие второй жены, вероятно, было признаком процветания. Семья Самуила производила впечатление людей, имеющих страх Божий. Но они не были счастливы. Бездетность и сегодня может принести чувство горечи, а в ВЗ времена она приводила к более серьезным последствиям. Для замужней женщины считалось позором не иметь детей. Несмотря на попытки Елканы утешить Анну, недоброе отношение жены–соперницы Феннаны делало ее положение почти невыносимым.

Рамафаим–Цофим — более длинная форма обычного названия «Рама» (см.: ст. 19). Согласно 1 книге Паралипоменон 6:22—38, прародитель Елканы, Цуфа, принадлежал к клану Левия, но акцент сделан на том, что Елкана жил в уделе Ефремовом. Поэтому естественно, что он ходил поклоняться в Силом. Эти стихи иллюстрируют некоторые религиозные обычаи того времени. Раз в год в святилища, подобные Силому, отправлялись в паломничество целыми семьями, чтобы поклониться Богу либо во время праздника, либо по случаю семейного события. Семьи приносили в жертву животных. После жертвоприношения часть мяса возвращалась жертвователям. Другие подробности представлены в 2:13—16. Такие части мяса высоко ценились, конечно, но в данном случае они дали повод к ревности, обидам и горечи.

1:9–20 Молитва Анны о рождении Самуила. В отчаянии Анна обратилась к Господу с искренней молитвой, прося дитя мужеского пола. Ее просьба была усилена торжественной клятвой (11). Богом данный сын будет посвящен Богу от рождения до смерти. В главе 6 Книги Чисел описывается, как израильтяне добровольно посвящали себя служению Богу на определенный период времени. Такие люди были известны как назореи, они давали обет не стричь волосы, что было видимым знаком их посвящения Богу. Анна обещала, что ее сын станет пожизненным назореем.

Илий, главный священник в Силоме, поняв, в чем дело, благословил молитву Анны и утешил ее (17). Поначалу он неправильно понял поведение Анны (13—14), что, возможно, является для нас первым знаком того, что он начинал терять свои способности вождя Израиля.

В ответ на молитву Анны родился Самуил. Стихи 19–20 сводят воедино действия человека и Бога: рождение Самуила было вполне естественным, но преодоление бесплодия Анны — это дело Бога. Сама Анна нимало не сомневалась, что Бог ответил на ее молитву. Имя Самуил не означает «испрошенный», на еврейском это имя скорее звучит как «услышанный Богом». Некоторые ВЗ толкования этого имени предлагают другие значения. Имя Саул означает «испрошенный», и библейский автор мог с самого начала подчеркнуть, что Самуил был человеком, ниспосланным от Бога, каковым не был Саул.

1:21—28 Посвящение Самуила. Глава заканчивается тем, что Анна с полного согласия своего мужа исполнила свою клятву и отдала Самуила Господу. Они принесли с собой в Силом другие жертвы и приношения (24), но самой большой их жертвой был ребенок, которого они оставили в святилище: отрок же был еще дитя. В последнем стихе ясно определена цель, с которой ребенка оставляли в Силоме — служить Господу (ср.: 2:11). Последнее предложение 28 стиха в различных версиях Библии представлено по–разному. В английской — «И он поклонился там Господу», где подразумевается сам маленький Самуил. Еврейская рукопись, найденная в Кумране, поклоняющимся лицом делает Анну — И поклонилась там Господу — что вполне разумно. Она отдала сына Илии, а затем поклонилась Богу, Который дал ей то, о чем она просила. Это небольшое текстовое расхождение никак не нарушает общего смысла повествования.

Историю Анны не следует рассматривать как гарантию, что Бог всегда будет избавлять от бесплодия или других физических проблем, хотя ценность молитвы веры действительно безгранична. Главная цель этого происшествия — показать, как Бог управляет событиями; если бы Анна родила сына раньше, она не отдала бы его в святилище Силома, чтобы он вырос там человеком Божьим, готовясь, под пристальным взглядом общества, к служению.

2:1–10 Песнь Анны. Многие комментаторы считают песнь Анны более поздним псалмом, который был вложен в ее уста автором книги. Она действительно больше похожа на псалом, чем на молитву, но главным аргументом в пользу такого взгляда служит упоминание царя в стихе 10. Совершенно очевидно, что во времена Анны в стране не было царя, а ее сын Самуил не был предназначен для царского трона. Эта песнь названа молитвой, а не пророчеством, чтобы мы не искали в ней каких–то важных предсказаний. В таком случае вероятнее всего, что собственные слова Анны были дополнены. Определенно, библейский автор использовал песнь, чтобы заглянуть в будущее и дать религиозное обоснование тем событиям, которые описаны в 1 и 2 книгах Царств. Рождение Самуила стало первым шагом на пути осуществления Божьих планов по спасению Израиля от филистимских врагов (1). В сложных обстоятельствах человек из простого рода — Давид получит божественную крепость как Божий помазанник и царь над Израилем (10). В упоминании о врагах (1) и бесплодной (5) звучат собственные переживания Анны, но эта песнь имеет намного более широкий смысл. Она показывает, как Бог может опрокинуть (и часто Он действительно делает это) все человеческие ценности и планы. Жизнь и смерть, богатство и нищета находятся в полной его власти. Под Его контролем подъем и падение наций, ибо Божья власть и сила достигают концов земли (10). Но Бог не низвергает сильных и не укрепляет слабых, используя несправедливость или зло. Бог связал Себя с Израилем (маленьким и слабым народом) и сделал Себя их Богом. Поэтому песнь с самого начала выражает надежду в Боге нашем, названном твердыней (2), — ясным символом безопасности и стабильности. Образ вознесенного рога (1, 10) также совершенно ясен — он возникает как видимый признак силы или успеха.

Примечание. 10 Все цари Израиля получали помазание при вступлении на царство (см.: 10:1 и 16:13 и прим. к другим стихам).

2:11—26 Святилище в Силоме. Так с раннего детства началось служение Самуила при скинии в Силоме. Нет сомнений, что вначале ему давались легкие поручения при Илии священнике — это все, что он мог пока делать. Но отрок Самуил возрастал у Господа (21), его служение расширялось и производило благоприятное впечатление на тех, кто приходил в Силом (26). Мы можем в последний раз взглянуть на родителей Самуила в стихах 19–21 и понять, что Господь навсегда избавил Анну от бесплодия, дал ей радость материнства и полноту семейной жизни. Она отдала Самуила Господу и получила от Него взамен богатую награду.

Самуил же остался служить Господу (11). Здесь нет никаких подробностей его служения, но сообщается, что он находился в благоволении у Господа и у людей (26). Самуил резко отличается от сыновей Илии, Офни и Финееса (12). Они были самыми видными священниками в Силоме (см.: 1:3), но даже не скрывали своей жадности, высокомерия и эгоизма, что ярко представлено в стихах 13—16. Люди возмущались их поведением, как явствует из стиха 23, и порядками в святилище. Отрывок говорит более конкретно о гневе Бога и Его решении покончить с таким положением вещей (25). Сам Илий был благочестивым человеком, его тревожило поведение сыновей, но его упреки не оказывали на них никакого воздействия (25).

13–17 По–видимому, практика, представленная в стихе 13, была обычным делом в Силоме, хотя предписания в Левите 7:31—35 совсем другие. Все священники должны были получать определенную часть жертвенного мяса. Однако двое сыновей Илия проявляли такую жадность до жаркого, что хватали то, что им нравилось, при случае даже силою, еще до того, как сожгут прежде тук в качестве жертвы Богу. Любой израильтянин знал, что прежде всего положено отдать жертву Богу, а уже потом есть свою часть мяса (16). Таким образом, Офни и Финеес ставили Бога на второе место, совершая великий грех, ибо они отвращали от жертвоприношений Господу (17).

18–19 Ефод — одно из одеяний священников, Самуил носил его поверх верхней одежды, которую делала ему мать. Даже в отношении одежды Самуил, в отличие от сыновей Илия, старался делать так, как положено.

25 Суровый вопрос Илия был основан на судебной процедуре и образе Бога как Судьи. Судья может разрешить спор между двумя людьми, но если кто–то поступает неправильно по отношению к самому судье, тогда не остается никакой возможности избежать суда.

2:27–36 Пророчество о священстве. Человек Божий — провозвестник воли Божьей. Безымянный пророк рисует очень подробную картину того, что произойдет со священством в Израиле. Предсказано падение семьи Илия со следующим знамением: Офни и Финеес оба они умрут в один день, а другие члены семьи Илия будут искать любой левитской должности, чтобы иметь пропитание (36). В стихе 31 дано предсказание о резне, устроенной в Номве (см.: гл. 22). Стих 35 предрекает появление священника верного, но заглядывает много дальше Самуила — в священническое служение Садока. Садок стал первосвященником в царствование Давида (2 Цар. 8:17), и его семья (дом его) представляла наследственных первосвященников в Иерусалиме на протяжении всего периода монархии. Давид (и его царственные потомки) здесь назван помазанником Божьим.

Пророчество стиха 35 не имело особого значения для Илия, поскольку он умер задолго до того, как воцарился Давид, а Садок стал первосвященником. Этот стих важен для читателей 1 книги Царств, он помогает нам понять, что восхождение Садока на высокий пост первосвященника произошло по Божьей воле и планам. Библейские авторы всегда помнили о своих читателях и, по всей видимости, везде, где это было возможно, старались пояснить значение слов и выражений, персонажей и событий, чтобы донести до читателя сущность своего послания. Поэтому вполне возможно, что речь неизвестного пророка, обращенная к Илию, была короче, чем представленный в книге вариант. Но и в этом случае исполнялся главный ВЗ принцип: отметить, что Бог не только направлял все происходящее в Израиле, но и заранее объявлял обо всех важных событиях и изменениях. Роль глашатаев исполняли пророки. Другая задача пророка — напомнить своим слушателям значительные события в прошлом, особенно те, в которых открывалась Божья благость. Это историческое измерение обнаруживается и в стихах 27–28.

3:1—21 Призыв Самуила. Внимательный читатель 2:27—36, возможно, удивится, что в этом пророчестве о будущем священства ничего не говорится о Самуиле. Предсказание о «священнике верном» в 2:35 было исполнено не в Самуиле, и не его дом сделал Господь «твердым». Глава 3 отвечает на эти вопросы. Роль Самуила не в том, чтобы быть главой священнического дома. Он должен был стать великим пророком своего поколения. Священники не нуждались в призывании для служения, потому что они рождались в священнических семьях. Пророки же получали призыв, входили в прямое общение с Богом, и в главе 3 рассказывается о том, как Самуил был призван на пророческое служение.

Слово Господне и видения (1) — два вида Божьего дара для пророков. И оба вида были в те дни редкостью. Это утверждение, во–первых, подчеркивает, что Израиль нуждался в пророческом водительстве.

Во–вторых, оно заранее объясняет, почему Самуил и Илий удивились, когда воззвал Господь к Самуилу (4).

В стихе 3 упоминаются две детали — светильник Божий и ковчег Божий. Оба были символами присутствия Божьего. В книге Левит 24:1–4 священникам даны подробные инструкции о том, что каждую ночь нужно следить за тем, чтобы огонь в светильнике не угас. Когда Самуил услышал Божий голос, светильник все еще горел, т. е. это произошло до рассвета. Если Бог решает заговорить, Он заговорит здесь, в святилище, чтобы Его голос был услышан, вот почему Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий. Призыв прозвучал трижды, подтверждая и для Самуила, и для Илия, что это был действительно голос Божий.

В стихах 11–14 Божье Слово к Самуилу подтверждало пророчество 2:27–36. Больше не повторяются подробности того, что должно произойти, но вина самого Илия предстает в новом свете. Сам Илий не был нечестивым или нерадивым, как его сыновья, но он нес ответственность за святилище и не обуздывал их. Самуил, естественно, боялся рассказать Илию о том, что слышал. (Здесь слово видение просто означает пророческий опыт.) Но, услышав суровые слова Господа, Илий не стал роптать. Его слова показывают смирение и принятие суда Божьего, убеждают, что сам Илий согласился с утратой первосвященства его семьей. (Точно так же царь Саул позже признал, что Бог передал царственный статус Давиду. См.: 24:21.)

Стихи 19—21 представляют собой краткий обзор последовавших лет, в течение которых Самуил возрос. Все это время Илий продолжал оставаться священником в Силоме, как и его нечестивые сыновья, но Самуил все больше привлекал к себе внимание народа. В нем узнавали человека Божия, поскольку присутствие Божье было видно в нем явным образом. Что бы Самуил ни предсказывал, все исполнялось (19). Пророческое слово уже не было редкостью, и весь Израиль узнал об этом. Дан был самым важным городом Израиля на севере, а Вирсавия лежала на крайнем юге страны, что показывает, как молва о Самуиле распространилась по всей стране. Слово Божье приходило к Самуилу неизменно, и через Самуила оно передавалось всем израильтянам (4:1).

4:1 — 7:17 Битвы с филистимлянами

В этот момент и вплоть до 7:3 Самуил из повествования исчезает. Это эффектный литературный прием: читатель начинает ожидать великих подвигов Самуила. Но здесь есть и богословская причина. В главах 4–6, кроме объяснения, почему суд Божий обрушился на сыновей Илия, обнаруживается разница между словом Божьим (открытым через пророков типа Самуила) и ковчегом завета. Ковчег был священным символом Божьего присутствия, но он молчал. Ковчег можно было понять неправильно, украсть или просто отодвинуть в более отдаленное место. Но произнесенное слово Божье, как мы уже видели, невозможно было не услышать, оно становилось известным от Дана до Вирсавии. Тем не менее в трех главах основной темой становится ковчег. Он символизировал не только присутствие Божье, но и Его силу. Оставив ковчег у филистимлян, Израиль понял, что Бог может в любой момент лишить его Своей силы и что ни он, ни филистимляне никогда не смогут манипулировать Богом!

4:1—11 Две победы филистимлян. События в главах 1 — 3 происходили на небольшом пространстве в южном уделе Ефрема. Теперь место действия передвинулось к западу, с горной области к равнинному побережью, которым филистимляне овладели веком раньше. Этот маленький, но мощный народ начинал доминировать над некоторыми частями Израиля еще во времена Самсона (Суд. 13 — 16), теперь же их хорошо подготовленное войско представляло новую угрозу. У Израиля не было постоянной армии, в случае необходимости мужчины бросали свои поля, чтобы идти на войну, которую им навязывали. Неудивительно, что в Афеке филистимляне одержали легкую победу (2), но для старейшин Израиля это было потрясением: они явно ждали, что Бог дарует им победу. Этот отрывок показывает, как мало израильтяне, а тем более филистимляне, понимали Бога. И израильтяне, и их враги верили, что ковчег завета сам был чем–то вроде идола, магического объекта, который давал Израилю в сражении огромную силу. Именно поэтому на поле битвы был принесен ковчег в сопровождении Офни и Финееса. Филистимляне страшились этой силы, но не впали в отчаяние в первую очередь потому, что поклонялись своим богам, особенно Дагону (5:2). Они храбро сражались и одержали еще большую победу. Израиль потерял многих людей, в том числе двух сыновей Илия. Таким образом пророчество из 2:34 исполнилось. И ковчег Божий был взят.

Примечание. 4 Слова Господа Саваофа, седящего на херувимах, относятся к конструкции ковчега, см.: Исх. 25:17–22. 6 В данном случае Евреи означает то же, что «израильтяне».

4:12–22 Смерть Илия. Прежде чем отправиться вслед за ковчегом к филистимлянам, автор повествования описывает смерть Илия. В возрасте девяноста восьми лет он умер не от старости, но в результате падения. Он испытал сильнейшее потрясение, услышав трагические новости. В пророчестве главы 2 было предсказание о том, что семья Илия потеряет первосвященство, однако подразумевалось, что сама семья не исчезнет. Поэтому в последних стихах 4–й главы упоминается о рождении внука Илия. О его жизни нам ничего не рассказывают, но само его имя говорит за себя: Ихавод означает «бесславие». Его умирающая мать также печалилась об утрате ковчега и тоже, похоже, предполагала, что Бог отошел от Израиля вместе с ковчегом. В этом она заблуждалась, но имя, данное ее сыну, символизировало тот факт, что вся слава и все почести отошли от семьи Илия.

Некоторые комментаторы задаются вопросом, не слишком ли высокую цену заплатил Израиль за грехи двух человек? Офни и Финеес вполне заслужили свою смерть, но неужели гибель тысяч израильтян от рук филистимлян была оправданной? Книга Судей Израилевых на многих примерах показывает эту закономерность: всегда, когда Израиль проявлял неверность по отношению к Богу, он терпел множество военных поражений. В 1 книге Царств 7:3—4 мы видим, что во времена Самуила Израиль снова впал в грех идолопоклонства. Однако в 1 книге Царств 4 причины поражения израильтян не представлены. Бог действовал по Своим планам, не объясняя ни Израилю, ни читателю Своих намерений. Библейский автор рассказывает нам о судьбе семьи Илия и прежде всего стремится показать, что Всемогущий Бог контролирует все события без исключения, но читатель начинает понимать это постепенно, по мере развития событий в следующих двух главах.

18 Этот стих со всей очевидностью указывает, что Илий был самой важной политической фигурой в Израиле в то время. Упоминание о том, что он был судьею Израиля, подчеркивает намерение автора связать Илия с выдающимися личностями, описанными в Книге Судей. Смерть Илия означала, что Израиль нуждался в новом вожде, в том, кто (как все судьи) сумеет освободить его от чужеземных захватчиков.

5:1–12 Ковчег в руках филистимлян. У филистимлян было пять главных городов, три из них перечислены в главе 5: Азот (1), Геф (8) и Аскалон (10). Филистимляне поклонялись богам Ханаана, и Дагон был главным из них. (Самсон разрушил храм Дагона в другом большом филистимском городе, Газе; см.: Суд. 16:30.) На древнем Ближнем Востоке было принято выставлять в храмах перед своими богами чужих захваченных идолов. Нет сомнений, они верили, что их боги наносят поражение врагам и помогают захватить богов поверженной стороны. С их точки зрения, Дагон одержал победу и взял в плен Господа Саваофа. Однако очень скоро стало ясно, что Дагон не в состоянии обеспечить безопасность даже своему собственному изваянию! Крушение идола привело к возникновению суеверия (5). В стихе 6 со всей определенностью говорится о том, что во всех событиях, происшедших в Азоте, была рука Господня. Филистимляне не имели этого откровения Божьего, им приходилось самим делать выводы. Если крушение идола привело их лишь в недоумение, то собственные мучительные болезни быстро убедили в том, что Бог израильтян был могущественным и действующим Богом. Опасаясь держать ковчег враждебного им Бога в своем храме, они постарались от него избавиться. Сначала ковчег отправили в Геф, потом в Аскалон, и в обоих городах результат пребывания ковчега был одинаковым.

6:1—12 Возвращение ковчега. Теперь филистимляне окончательно убедились, что ковчег — собственность Бога Израиля (2) и очень опасный объект. С ним нужно обходиться с величайшей осторожностью, иначе на них обрушатся еще большие беды. Естественно, что они обратились к собственным религиозным экспертам с вопросом, как возвратить ковчег в Израиль. Их советникам пришлось ответить на два отдельных вопроса. Куда именно в Израиль следует отправить ковчег? Каким образом это сделать? Полученный подробный ответ рисует интересную картину религиозных представлений того времени. Во–первых, была предложена жертва повинности как признание, что был допущен грех. Во–вторых, следовало уплатить компенсацию в виде конкретных предметов (золотых). В–третьих, нужно было предоставить транспорт и отправить ковчег без возниц, отпустить туда, куда направят «боги». (Очевидно, жрецы боялись могущественного израильского Бога, но все же до конца не были уверены, что это именно Он причинил вред филистимлянам.)

Другим результатом размышлений филистимлян стало изготовление ими изваяний того, от чего они страдали и хотели избавиться (5). Эта практика известна ученым как симпатическая магия. Считается, что можно воздействовать на реальные вещи через воздействие на их изваяния. Если убрать изображения бедствий, сами бедствия тоже уйдут! Наросты были симптомом казни, т. е. какой–то болезни, переносчиком которой, по–видимому, оказались мыши. (В древнем мире не знали, что мыши в самом деле переносчики инфекций.)

Стих 6 напоминает, как Бог ранее уже использовал казни, чтобы заставить врага Израиля, египетского фараона, отпустить Божий народ (см.: Исх. 7 — 12). Сила Яхве видна здесь и в Его контроле над событиями вне Израиля. В последующие века, когда другие враги (особенно Ассирия и Вавилон) оказались сильнее Израиля и Иудеи, истории о могуществе Божьем стали источником утешения для Божьего народа и поддерживали его веру в Бога и грядущее спасение.

6:13 7:1 Ковчег возвращается в Израиль. Итак, коровы сами привезли ковчег в Вефсамис, город на израильской территории, у границы с филистимлянами. План филистимлян удался, или, скорее всего, Сам Господь вернул Свою собственность в Израиль. Стихи 16–18 показывают, насколько серьезно филистимляне отнеслись к проблеме ковчега — все пять царей филистимских последовали за ковчегом к границе, хотя ковчег никогда не был в двух из пяти городов, перечисленных в стихе 17.

Стихи 13–15 говорят нам, что израильтяне Вефсамиса искренне радовались возвращению ковчега; их первая реакция была нормальной и правильной. Так, первыми за ковчег взялись левиты, служители, чьей особой обязанностью было носить ковчег Божий (см.: Втор. 10:8). Поэтому 19 стих застает нас врасплох. Бог поразил жителей Вефсамиса, показав, что ковчег Божий так же опасен для израильтян, как был опасен для филистимлян. К Богу должно относиться с почтением и благоговением. Этот трагический случай упомянут, чтобы объяснить нам, почему ковчег закончил свое путешествие не в Вефсамисе, а в ближайшем к нему городе Кириафиариме.

7:2—17 Достижения Самуила. История путешествий ковчега заканчивается в стихе 2. Много лет спустя, во время царствования Давида, его заберут из дома Аминадава и отправят в Иерусалим (см.: 2 Цар. 6). Двадцать лет относятся не ко времени пребывания ковчега в Кириафиариме, но к угнетенному состоянию израильского народа. Присутствие ковчега на земле филистимлян причинило им много невзгод, но мы не должны забывать, что в битвах главы 4 филистимляне нанесли тяжелое поражение Израилю. Они все еще оставались торжествующими победителями и могли диктовать свои условия израильтянам на территории Вениамина, южного удела Ефрема, и в других местах. Стих 7 иллюстрирует эту ситуацию — агрессивность филистимлян и страх израильтян.

Впервые в стихе 3 нам дают объяснение причин слабости израильтян: среди них царило идолопоклонство. Хананейский бог Ваал и богиня Астарта занимали важные места в иерархии языческих богов (4). В Книге Судей мы видели частые примеры неверности израильтян своему Господу, и эта неверность навлекала на них суд Божий. Но в ней же было показано, как покаяние могло коренным образом изменить ситуацию. Бог часто использовал вторжение чужеземцев как средство наказания грешного Израиля, а спасение покаявшегося народа осуществлялось через деятельность «судей». Глава 7 представляет именно такую последовательность греха, покаяния и спасения. И, конечно же, Самуил стал тем человеком, которого Бог избрал принести народу избавление. В этом контексте Самуил соответственно своей роли назван «судьей» (6).

В главах 1 — 3 Самуил был сначала помощником священника, а затем стал пророком. Теперь в 7:6 мы видим его в новой роли — израильского «судьи», или политического вождя. Поскольку в стране господствуют филистимляне, мы не можем видеть, в чем именно заключалась его роль вождя. В любом случае, весь Израиль слушал его, и он один был в состоянии созвать представителей колен на всенародное собрание в Массифу, на территории Вениамина. (Силом был разрушен филистимлянами и, возможно, покинут жителями.) Цель собрания была религиозная, но огромное количество собравшихся людей показалось филистимлянам армией — и действительно стало армией (10–11). Неудивительно, что филистимляне увидели в них реальную угрозу и предприняли ответные меры. Но, конечно же, израильское собрание не было подготовленной военной силой, и, если бы не помощь Божья, все кончилось бы массовым избиением израильтян. В те времена люди верили, что гром и молния были знаками Божьего гнева, отсюда легко понять ужас филистимлян.

Мемориальный камень (12) был установлен с тем, чтобы оставить в памяти народа эту удивительную победу. Он был назван Авен–Езер, что значит «камень помощи». Израильтяне однажды потерпели поражение в месте с названием Авен–Езер (см.: 4:1), несколькими милями севернее, и, похоже, Самуил намеренно повторил название, чтобы запечатлеть в памяти эту первую победу израильтян над филистимлянами. На самом деле победа не была такой уж грандиозной, но ее оказалось достаточно, чтобы изгнать филистимлян на значительное время из пределов страны. Эта победа стала началом периода, когда мощь врагов стала ослабевать, благодаря руке Господней на Филистимлянах (13). Успехи израильтян в это время, во все дни жизни Самуила, были достигнуты под военным руководством царя Саула (14:47), ибо Самуил никогда не был воином. Однако в главе 7 Саул не упоминается по нескольким причинам. Во–первых, 7:13—17 всего лишь краткий обзор деятельности Самуила. Во–вторых, Саул еще не стал участником событий и упоминание его имени здесь ослабило бы эффект последующих глав. В–третьих, в главе 7 есть сокрытое послание, предвосхищающее события главы 8. В главе 8 старейшины Израиля потребовали царя, отстранив таким образом Самуила как политического вождя. Поэтому глава 7 показывает, что даже без военного таланта Саула Самуил отлично сумел привести Израиль к победе. Настоящим автором победы был Бог, Он давно призвал Самуила говорить от Его имени и давать Израилю то водительство, которое было необходимо Божьему народу. С человеческой точки зрения, Самуил стал подчиненным Саула, когда Саул был помазан на царство. Однако с точки зрения Бога, царь должен подчиняться Божьему человеку.

В последнем абзаце Самуил представлен еще в одной роли — судьи в обычном смысле этого слова. Эту роль он продолжал выполнять и после того, как Саул стал царем. Его основным местопребыванием была Рама, его отчий дом (см.: 1:19). Другие города, перечисленные здесь, находились в этом же регионе. Таким образом, эти стихи подчеркивают обширный диапазон служения Самуила на благо Израиля. Они также очерчивают географический контур последующих событий, которым предстоит произойти в Раме (8:4), Массифе (10:17), Галгале (11:14) и Вефиле (последний из городов кратко упомянут в 10:3).

Примечание. 14 Аморреи, также называемые хананеями, жили в городах и селениях внутри Израиля. Временами они, по–видимому, воевали вместе с филистимлянами против израильтян. Как бы то ни было, Самуил умел быть в мире с ними.

8:1 — 15:35 Самуил и Саул

Этот раздел представляет нам всю цепь событий, которые привели Саула на царский престол. Установление монархии означало огромные изменения в управлении и организации Израиля. Столь значительные перемены заслуживают основательного обсуждения, которое содержится в главах 8—12. Первым царем стал Саул, и естественно, что он играет выдающуюся роль в нашем повествовании. Но библейский автор не позволяет нам забывать и о Самуиле. Действительно, настоящим вождем Израиля, с библейской точки зрения, остался Самуил даже после того, как он передал военные и политические полномочия царю. В последней, 15–й, главе данного раздела Самуил Богом данной властью отвергает Саула как царя.

8:1 — 12:25 Саул становится царем

При ознакомлении с этими главами полезно учитывать три точки зрения: современного историка, библейского автора и рассказчика.

С точки зрения современного историка, возникновение монархического строя в Израиле было неизбежным. Филистимляне представляли собой серьезную угрозу, они были хорошо вооружены и организованы. Израильтяне имели численное преимущество, но были разобщены. Различные израильские племена часто действовали независимо друг от друга, и ни у одного из них не было постоянно действующей армии. Поэтому альтернатива была такова: если Израиль не сумеет найти способ объединиться и создать армию, он исчезнет как нация. В древнем мире для достижения этой цели единственно возможной структурой была монархия. Так что в исторической перспективе настоятельная просьба старейшин в 8:5 была вполне оправданной. Нам следует помнить, что победа израильтян, о которой рассказывается в главе 7, не изменила соотношения сил израильтян и филистимлян и захватнических амбиций последних. Поэтому историкам поведение израильских старейшин не представляется чем–то удивительным.

Библейский автор, однако, на все смотрит совершенно иначе. С его точки зрения, Израиль уже имел Царя, как сказано в 8:7, — Самого Господа. Цари человеческие могли быть слабыми или не слишком мудрыми, но как мог Божественный Царь оказаться неспособным привести Свой народ к миру и процветанию? Бог Израиля не раз доказывал, что Он может дать Своему народу победу, а призвав на служение Самуила, Он уже обеспечил им руководителя, в котором они так нуждались. Правда, Израиль терпел поражения, как сказано в главе 4, но эти поражения происходили по их вине, потому что они не могли хранить верность своему Царю, Богу. Поэтому, с библейской и религиозной точек зрения, просьба старейшин о царе была грешной, она, по сути, была отвержением царствовавшего Бога и попыткой одержать победу без Его водительства и помощи.

Поскольку рассказчик и богослов — одно и то же лицо, третья точка зрения в своей основе не отличается от второй. Однако не стоит терять из виду чисто литературное мастерство библейского автора, его умение так оформить свое повествование, чтобы ясно и четко выделить богословские принципы. Для историка, как мы видели, просьба старейшин представляется естественной. Однако для рядового читателя, только что узнавшего о достижениях Самуила, она звучит как гром среди ясного неба. Для рассказчика сила филистимлян — относительно неважный фактор, а потому ее можно было игнорировать. Настоящая сила — в руке Божьей, а не в армии филистимлян. Серьезнейшей проблемой была не военная слабость израильтян, а недостаток у них веры.

Конечно, есть и другие точки зрения, в частности, мнения участников всех этих событий: старейшин, Самуила и Саула. Положение Саула, должно быть, было самым трудным. Как мог человек надеяться быть принятым Богом в качестве царя, если установление царской власти в лице человека означало отвержение Самого Бога? И все же история сообщает нам, что Бог избрал Саула на царство! Здесь, безусловно, присутствует компромисс. С религиозной точки зрения, царем Израиля признавался Яхве, но одновременно утверждалась необходимость человека в роли посредника, который осуществлял бы видимое руководство в полном соответствии с повелениями, получаемыми от Господа.

Самуил и стал таким посредником и вождем. И хотя требования старейшин были греховны, Бог мог удовлетворить их при условии, что Он Сам изберет им царя. Бог выбрал сначала Саула, затем Давида и использовал их для того, чтобы поразить врагов Израиля, филистимлян. Но в любом случае, с течением времени цари обязательно должны были принести Израилю несчастья. Проблема заключалась в том, что власть принадлежала не только человеку, избранному Богом на царство, но наследовалась всеми его потомками.

Многие ученые полагают, что содержание этих глав основано на разных документальных источниках. Замечено, что главы 8 и 12 содержат жесткую критику монархии как таковой. С другой стороны, главы между ними представляют Саула с положительной стороны. Глава 11 сама по себе весьма интересна. Все эти сведения могут быть одинаково достоверными, но исследователи часто подвергали сомнению их подлинность. Например, Саул был провозглашен царем в трех различных местах и в самое разное время (10:1; 10:17—25; 11:14—15), что практически невозможно в тех уникальных обстоятельствах. Однако можно рассматривать всю изложенную историю как вполне вероятную и считать предложенные варианты отражением различных точек зрения, а не противоречивыми рассказами. За детальной информацией следует обратиться к комментариям, исследующим этот вопрос более подробно.

8:1—9 Требование царя. Израильские старейшины, представители израильских племен и кланов, имели все основания для беспокойства. Они видели, что Самуил состарелся и у него не было преемника, чтобы продолжать борьбу против филистимлян. История повторялась. Грехи сыновей Илия навлекли на Израиль тяжелые последствия, теперь грехи сыновей Самуила послужили причиной еще больших изменений. В обоих случаях их грехи были хорошо известны, и общество имело право выразить свой протест. Однако, в отличие от сыновей Илия, сыновья Самуила не были под его непосредственным наблюдением (Вирсавия находилась далеко на юге), а потому ни Бог, ни люди не обвиняли Самуила за их поступки.

В этой истории есть доля иронии. На примере Илия и Самуила все имели возможность убедиться, что великие и благочестивые мужи могут иметь недостойных сыновей, и тем не менее старейшины требуют царя. По определению царь является правителем, чей сын автоматически становится царем после него! Таким образом, библейский автор доказывает, что аргументация старейшин была лицемерием. Настоящая причина выявляется только в стихе 20.

Нет сомнения, что просьба старейшин была отвержением Самуила, и естественно, что ему это не понравилось, хотя они предоставили ему право решать, кому быть царем. Словами Бога в стихе 7 не отрицается, что старейшины отвергли Самуила, но подчеркивается, что он не один, кого они отвергли. За отвержением старейшинами Самуила скрывалось отвержение ими Божьей власти, ибо именно Бог посылал Израилю способных руководителей, включая Самуила. Как напоминает нам стих 8, в отступлении от Бога ради других богов не было ничего нового, но старейшины своим требованием сделали еще один шаг на пути отрицания права Бога руководить Своим народом.

В Библии часто употребляется определение Бога как Царя Израиля. Оно встречается уже в Исходе 15:18. Мы легко толкуем это определение как метафору, как удобный образ для восприятия человеческим умом. Изриальтяне, возможно, делали то же самое, а потому и не могли увидеть, что конкретно означал и подразумевал этот образ. Если Бог был действительно Царем, тогда именно Он принимал политические решения для Израиля, именно Он становился автором их законов и установлений, именно Он принимал решения о войнах и мире и делал все то, что в других странах делали цари. (Конечно, Богу нужны были посланники, чтобы передавать Его законы и указы, и Его пророки выполняли эту роль.) Если царь не будет абсолютно повиноваться Божьей воле, тогда он так или иначе начнет подменять волю Бога своей. Таким образом, требование старейшин было равносильно измене Богу.

8:10—22 Совет Самуила отвергнут. Прежде чем решить вопрос в пользу царя, израильтяне должны были осознать, что это значит для них, а потому Самуил нарисовал им безрадостную картину последствий принятия монархической власти. Старейшины мыслили узко. Все, чего они хотели, — эффективный военный предводитель (20). В своем описании царского правления Самуил обращает их внимание на то, что появится труд по принуждению, обязательная воинская повинность, тяжелые налоги и, наконец, неминуемая тирания со стороны царя. Итак, если Израиль выберет царя, он неизбежно начнет платить громадную цену за фактически небольшие военные преимущества. Израильтяне надеялись, что царь обеспечит им безопасность, стабильность и успех. Самуил предупредил, что цари, скорее всего, будут брать, а не давать. (Обратите внимание, как часто встречается глагол возьмет в стихах 11–17.)

Исследователи неоднократно указывали, что подробности, перечисленные в стихах 11–17, соответствуют характеру царствования Соломона, в связи с чем можно утверждать, что это описание было сделано много позже. Однако против такого мнения высказывались многие ученые, аргументируя свою точку зрения тем, что крайности и эксцессы монархического правления были хорошо известны задолго до Соломона и нет причин сомневаться в том, что Самуил мог воспользоваться опытом других стран. Обе точки зрения одинаково интересны. Вполне вероятно, что Самуил был настроен против монархии вообще, но вполне возможно и то, что библейский автор конкретизировал речь Самуила, чтобы показать более поздним читателям, насколько точно Соломон доказал истинность аргументов Самуила.

Итак, если израильтяне выбирают монархический строй, впоследствии они будут сожалеть об этом, но ничего изменить уже не смогут. Но они так и не услышали предупреждений Самуила (19). Мы не должны считать, что решение старейшин не оставляло Богу возможности действовать так, как Он хотел. Господь Сам позволил народу поступить по–своему в этом вопросе (22). Стих 20 показывает, что, с одной стороны, старейшины стремились нанести поражение другим народам, а с другой стороны, они хотели жить так, как живут эти народы. Осознанно или нет, но Божий народ всегда находится под сильным давлением окружающего мира, зовущего приспособиться к его условиям. Павел предупреждал об этой опасности и нас (см. Рим.12:2).

9:1–14 Саул приходит в Раму. Вполне вероятно, что в этой точке повествования библейский автор использовал дополнительный источник информации, но в любом случае его литературное мастерство и талант драматического писателя не вызывают никаких сомнений. Без всякого предупреждения внимание переходит от Самуила к Саулу, который здесь упоминается впервые. Читателя держат в напряжении, он не знает, каким образом Самуил найдет нужного человека и воцарит его над Израилем. Но, конечно же, каждый читатель знает, что Саул был первым царем Израиля, и поэтому его имя не вызывает никакого удивления. Далее рассказывается, при каких обстоятельствах Самуил и Саул встретились. Обратите внимание, как рассказчик мастерски скрывает, что дело происходило в Раме, а прозорливцем был Самуил. Рама — родной город Самуила, и он только что вернулся туда после своего обхода других городов по судебным делам (см.: 7:16–17). Нам дается единственный намек — земля Цуф (5), поскольку это та область, где находилась Рама (см.:1:1).

В определенном смысле это типичная история о «принце и нищем». Саул, конечно, не был нищим, но был красивым (2). Семья его считалась скромной, и их клан, колено Вениаминово, был маленьким и не самым влиятельным в Израиле (см.: ст. 21), затерявшимся в тени Ефрема на севере и Иуды на юге. Саул не стремился и не надеялся стать царем. Главная цель этого отрывка — показать невинность Саула и отсутствие у него честолюбия. Он не мечтал о славе или власти, он просто хотел найти пропавших ослиц. Он не искал царства, но Бог нашел его и сделал царем. Саул даже не знал, с кем разговаривал, — он не узнал Самуила, когда они встретились. Можно представить, как многие стремившиеся к власти люди после событий главы 8 пытались найти доступ к Самуилу, чтобы произвести на него впечатление и расположить к себе. Саул совсем не был таким.

Примечание. 12 Жертвенники, один из которых построил Самуил в Раме (7:17), часто располагались на высотах (или насыпных холмах) и служили святилищами на открытом воздухе. Таким образом, Самуил был не просто пророком или судьей, но выполнял и обязанности священника.

9:15—27 Самуил принимает Саула. Рассказ убеждает нас, что никто из людей не устраивал встречи Самуила и Саула. Бог направлял действия Саула, а теперь прямо открыл Самуилу, что Саул Его избранник, предназначенный стать царем. Итак, Самуил сразу узнал Саула, как только они встретились, и он также знал, что следует предпринять, чтобы сделать Саула царем. Саул, однако, оставался в полном неведении относительно Божьих целей на протяжении всех событий этой главы. Самуил лишь постепенно давал ему понять, что у Бога есть на него особые планы. В стихе 20 Самуил говорит: И кому все вожделенное в Израиле? Читатель понимает, что под вожделенным пророк подразумевает желание народа иметь царя, но такое высказывание вызывает у Саула лишь недоумение. Затем поведение Самуила (в стихе 24) показывает Саулу, что к нему относятся как к почетному гостю, но полная правда ему пока не доступна. Автор продолжает делать акцент на том, что Саул, далекий от стремления к власти и царскому престолу, даже теперь едва ли осознает свою будущую судьбу. Ни Саул не домогался власти, ни Самуил не выдвинул на роль царя кого–нибудь из своих близких или друзей. Саул был избранником Бога.

В этой главе нет слова «царь». В стихах 16 и 10:1 вместо него использовано слово правитель (евр. nagid). Точное значение этого еврейского слова дискутируется. Возможно, смысл его — «назначенный на пост царя» — указывает на то, что Саул фактически еще не стал царем. В действительности он займет царский престол после проведения публичной церемонии в Массифе, о чем будет рассказано в главе 10. В любом случае маловероятно, чтобы это слово противопоставлялось слову «царь», потому что глагол помазать, использованный во фразе со словом «правитель», подразумевает царствование. Функция Саула как руководителя определена совершенно четко. Его задача — спасти Израиль от Филистимлян и править (досл.: «держать в узде», «контролировать») народом. Таким образом, Бог решил через Саула две самые важные задачи того времени. Первая — поражение врага, который иначе сокрушит Израиль и уничтожит его. Другая — внутренняя потребность Израиля в единстве и сильном руководстве.

Примечание. 27 Самуил обеспечил все условия для того, чтобы помазание было тайным, даже слуга Саула не знал о нем. Первое помазание Давида тоже держалось в секрете (16:1 — 13). В обоих случаях их царствование фактически не началось до публичной церемонии.

10:1—8 Помазание Саула. Обряд помазания описан в стихе 1. Представитель Господа, в данном случае это был Самуил, вылил на голову будущего царя елей. Этот ритуал означал, что Бог выделил этого человека, отделил его от всех остальных как избранного Им царя. Мы не можем быть полностью уверены в значении помазания в Израиле. Есть предположение, что помазание было символом взаимоотношений человека с Богом по завету. В таком случае оно показывало, что Бог вступил в особые взаимоотношения с конкретным царем, обещая ему помощь, силу и мудрость. Елей, возможно, был знаком Богом данной власти. Помазание было хорошо известно на древнем Ближнем Востоке, хотя за пределами Израиля не было принято помазывать царей. В Египте помазывался не царь, а его вассалы. Если в Израиле эта концепция также была известна, то вполне вероятно, что помазание делало Саула вассалом–царем по отношению к Господу, Который был Великим Царем.

Стих 1 характеризует Израиль как наследие Господа, Его вечную собственность. Это определение (которое подразумевает и землю, и народ) очень важно для понимания статуса царя в Израиле — царь не являлся господином Израиля ни в коем случае, поскольку Израиль всегда оставался собственностью Господа.

Итак, Саул должен был подчиняться Богу. Но царствование было новым понятием для Израиля, и неудивительно, что Саул имел всякого рода сомнения. Ему нужны были знамения в подтверждение того, что он действительно будет царем и что он способен выполнить эту непростую задачу. Поэтому ему были обещаны три знамения. (Стих 7 прямо называет предсказания Самуила знамениями. Вполне вероятно, что в оригинальном еврейском тексте в стихе 1 также упоминались знамения, см.: прим. НМВ.) Первое знамение (2) давало Саулу уверенность, что он может оставить свое прошлое, потому что он предназначен не для пастушества или земледелия. Второе знамение (3—4) подтверждало тот факт, что израильтяне признают его царем. Два хлеба были частью жертвоприношения Богу в Вефиле, а потому люди, приготовившие эти жертвы, не стали бы отдавать их любому встречному, но только человеку очень высокого положения. Третье знамение (5—6) убеждало его в том, что у него будут те дары и таланты, которые необходимы для роли вождя народа. «Судьи» все наделялись способностями руководителей даром Духа Господня, и Саул должен был понять, что он также получит эти дары от Бога. Когда эти знамения сбудутся, Саул сможет уверенно действовать как царь, твердо зная, что Бог будет с ним всегда.

Гива была родным городом Саула (26), в 11:4 она названа «Гивой Сауловой», а в стихе 5 — холмом Божьим. На явную слабость Израиля указывает тот факт, что даже в родном городе Саула в то время находился охранный отряд Филистимский. Сонм пророков — признак времени политической и духовной опасности (см. также: 3 Цар. 2). Их нельзя отождествлять с великими пророками Израиля. С помощью музыки и пляски они приходили в экстаз, становившийся заразительным. Существуют свидетельства, что музыка оказывала сильное воздействие на Саула (см.: 16:14—23) и Бог использовал это качество нового царя.

Стих 8 содержит последнее наставление Саулу и переносит нас вперед, к главе 13 (см.: 13:4,8). Наставления Самуила, скорее всего, были более подробными, чем те краткие предложения, из которых следует ложный вывод, что Саулу необходимо немедленно отправляться в Галгал. Это было невозможно ввиду всех тех событий, которые произошли до прибытия Саула или Самуила в Галгал. Из стиха 13 мы можем предположить, что Самуил повелел Саулу как царю созвать в Галгале собрание, чтобы набрать против филистимлян войско. Но это уже относится к будущему.

10:9–16 Сохранение тайны. Рассказчик кратко сообщает нам, что сбылись все те знамения, и сразу же переходит к третьему знамению, имея на уме новую цель. Еще раз подчеркивается интересный факт: никто, кроме Саула и Самуила, не знал о помазании Саула на царство. Этот акцент делается при помощи двух эпизодов. Первый эпизод показывает, что Саул понял смысл третьего знамения, однако другие люди истолковали его превратно. Они смеялись над теми изменениями, которые произошли с Саулом, их недоверие даже вошло в пословицу, что еще более усиливает значимость последующих событий (см.: 19:23—24). Люди иронизировали и над сонмом пророков, если фраза а у тех кто отец ? означает «они никто». Совершенно очевидно, что перемена в Сауле не произвела должного впечатления на жителей его родного города Гивы. В Деяниях 2:13 описан подобный случай, когда праздные наблюдатели оскорбляли людей, исполненных Святым Духом, а в 1 послании к Коринфянам 2:14 утверждается, что «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что почитает это безумием».

Второй эпизод — это разговор Саула с дядей, о котором ранее ничего не сообщалось и которого он встретил в местном святилище. Дядя не знал, почему Саул отсутствовал и где он был. Упоминание Саулом Самуила возбудило любопытство дяди, но Саул проявил осторожность и не сообщил ничего о царстве. Таким образом, ни соотечественники, ни родные Саула не знали о том, что ему предстояло стать царем.

10:17–27 Церемония в Массифе. Массифа, по–видимому, в то время была столицей; это уже второе народное собрание в Массифе, о котором мы читаем в этой книге (см.: 7:5—6). Таким образом, это было подходящее место для церемонии, чтобы провозгласить Саула царем. Этот отрывок представляет собой звено в цепи событий, описанных в главе 8, поскольку представители всех колен Израиля ничего не знали о том, что произошло в 9:1 — 10:16. Самуил повторил все свои предыдущие упреки от имени Господа. Хотя Саул был избран Господом и подготовлен Им к царскому служению, требование израильтянами царя все же рассматривалось как открытое неповиновение Богу. Самуил вновь напомнил собранию, что только Бог спасал Израиль от врагов.

Мы могли бы предположить, что Самуил сразу объявит собранию о том, что Господь избрал Саула, а затем перейдет к процедуре помазания. Но стихи 20–24 описывают очень сложную церемонию, где Саул выбирается по жребию, словно никакого предварительного избрания и не было. Мы почти ничего не знаем о механизме жеребьевки. В частности, удивительно, что Саула выбрали в его отсутствие. Однако здесь особо подчеркнут тот факт, что даже теперь Саул продолжает оставаться скромным человеком, не ищущим власти и славы. Своим видом он произвел на людей благоприятное впечатление, многие в собрании сразу признали его. Итак, Саул под шумные возгласы одобрения стал царем. Его не навязывали Израилю ни Самуил, ни Бог, но он был избран представителями всего Израиля. (Предполагается, что негодные люди были малочисленной группой.) Было очень важно, чтобы первый царь Израиля имел за спиной объединенных единой целью людей, поэтому понадобилась процедура жеребьевки, чтобы народ свободно и добровольно принял его как царя. Эти соображения объясняют, почему избрание и помазание Саула до сих пор держалось в тайне.

Стих 25 говорит о документе, который Самуил положил перед ковчегом и который, несомненно, охранялся священниками. Этот документ мы могли бы назвать царской «Конституцией», поскольку в нем были изложены права царства. Нам не сообщают подробностей его содержания, но, возможно, это было расширенное толкование Второзакония 17:18–20. Права, естественно, включали в себя «и права, и обязанности». Другими словами, это был документ, который определял, что царь может требовать от своих граждан и какие у него обязанности пред Богом по отношению к народу. Таким образом, царь и народ находились в отношениях завета друг с другом.

Саул ушел домой, как и все остальные (26). Постепенно Гива, по–видимому, стала его столицей. В начале монархического правления не могло быть единой налоговой системы, и Саул какое–то время оставался зависимым от того, сколько прибыли давало ему занятие земледелием (см.: 11:5).

На самом деле нет ничего удивительного в том, что нашлись циники, которые сомневались в способности Саула привести Израиль к победе над филистимлянами (27). Если израильские старейшины были виновны в отвержении Божьего правления над Израилем, то эти люди были виновны вдвойне, ибо они отвергли и Божий выбор царя. Они названы негодными людьми (ББВ).

11:1—11 Первая победа Саула. Библейский автор еще раз удивляет читателя, переключая его внимание от главного региона Израиля и западных границ (где находились филистимляне) к юго–восточной границе. Наас Аммонитянин, царь аммонитян, правил маленьким государством в восточном Заиорданье, на границе с израильской территорией Галаад. Несколько ранее армия Нааса вторглась на территорию Израиля и теперь осадила Иавис Галаадский (см. карту на с. 325).

Эта ситуация отражает степень слабости Израиля в начале царствования Саула. Мы должны помнить, что возведение Саула на престол дало Израилю стимул к объединению и потенциальную силу, но это не произошло автоматически и сразу. Мы не можем знать наверное, как далеко простирались настоящая власть и авторитет Саула даже в момент его наивысшей силы и влиятельности. В начале правления его влияние было, скорее всего, очень ограниченным. Все колена израильтян привыкли действовать самостоятельно, и даже отдельные города, например, Иавис Галаадский, могли пойти на заключение собственных союзнических соглашений. Также важно отметить, что послы от Иависа вели себя так, словно Саул вовсе не был царем, они обратились во все пределы Израильские в поисках любой поддержки, но именно Саул ответил на их призыв о помощи.

Настоящая ситуация показывает степень ненависти аммонитян к израильтянам, хотя жестокость в стихе 2, как ни странно, сопровождается, говоря современным языком, джентльменской отсрочкой, о которой сказано в стихе 3. Аммон был слишком маленьким, чтобы напасть на объединенный Израиль, но разобщенный Израиль, со всех сторон терзаемый филистимлянами, мог стать легкой добычей.

В стихах 6–11 представлена реакция Саула. Как и судьям до него, ему была дана сила Духа Божия, и он стал действовать решительно и властно. Он потребовал полного сбора израильтян из всех городов и поселений. Из стиха 7 следует, что на призыв к сражению откликнулось великое множество людей. Ими двигал скорее страх перед Богом, чем уважение к Саулу или Самуилу. Количество воинов в стихе 8, похоже, слишком преувеличено, как и в других исторических книгах ВЗ. Скорее всего, еврейское слово, переведенное как тысяча, следует перевести как «воинское подразделение», то есть довольно небольшая группа воинов. Интересно отметить, что Иуда указан отдельно от остального Израиля, что могло быть предзнаменованием разделения царства после смерти царя Соломона.

Этот отрывок (как и многие другие в ВЗ) открывает нам Бога, Который помогает Своему народу в войне. Такие моменты для многих христиан создают проблему нравственного плана. Однако надо помнить: исторические реалии были таковы, что мирного разрешения конфликтов быть не могло. Более того, та израильская война велась не из–за желания захватить территорию или доминировать над другими народами, но для предотвращения несправедливости и гнета. ВЗ постоянно показывает Божье противодействие несправедливости.

Первые же решительные шаги Саула привели к важной победе. Жители Иависа никогда не забывали своего долга перед ним (см.: 31:11–13).

11:12–15 Церемония в Галгале. После победы Саула над аммонитянами в Галгале была проведена церемония, на которой весь народ признал Саула царем. Нет сомнения, что собрание в основном состояло из победоносного воинства. Галгал был ближе к Иордану, чем другие города, где Самуил осуществлял свое правление в качестве судьи (7:16). Некоторые исследователи считают лишь избрание Саула на царство подлинно историческим событием в этой главе, а потому рассматривают стих 14 (и вообще упоминание здесь о Самуиле) как редакторское дополнение. В таком случае фраза поставили там Саула царем должна быть переведена как «сделали Саула царем» (дословно). Однако вся история прочитывается вполне правдоподобно и без предлагаемых изменений, причина же новой церемонии — в проявленной ранее враждебности к Саулу (10:27). Теперь впервые весь народ признал Саула царем. Ссылка на Господа и мирные жертвы в стихе 15 предполагает ритуал освящения завета по аналогии с Исходом 24.

После волнующей победы и торжественной церемонии весьма веселились там Саул и все Израильтяне (15). Примечательно отсутствие упоминания о Самуиле: если все и забыли о событиях главы 8, он не забыл. Здесь не в чем упрекнуть Саула, но старейшины Израиля действительно были виновны в том, что отвергли и Господа, и Самуила. В следующей главе мы опять встретимся с увещаниями и предупреждениями Самуила.

12:1—15 Речь Самуила. Неясно, относится ли эта речь к тому же контексту, что и конец главы 11, то есть была ли она произнесена на собрании в Галгале или же рассказчик повествует о другом народном собрании, может быть, в конце жизни Самуила. Эта речь звучит как прощальная, но краткое к ней введение в 1 стихе не дает никаких пояснений. В любом случае, речь произнесена вовремя. Библейский автор поместил ее здесь, чтобы читатель мог поразмышлять, прежде чем начнется описание истории монархии. Глава 11 заканчивается сценой радости и веселья, когда израильтяне празднуют одну победу над филистимлянами и предвкушали многие другие в будущем. Теперь они имели царя, который уже показал себя прекрасным военачальником, и у них появилось чувство защищенности. Однако речь Самуила — это анализ настоящей ситуации и исследование прошлого с целью использовать полученные уроки в будущем. В ней ясно сказано, что их будущее зависит не от наличия царя, не от его способностей, но от воли Божьей. Воля же Бога будет определяться верностью народа Ему.

Во–первых, Самуил потребовал, чтобы народ выразил свое мнение о его служении теперь, когда его деятельность судьи закончилась (1–5). Его слушатели подтвердили, что он руководил ими верно и справедливо в течение всех этих долгих лет. (Ни слова не сказано об их жалобах на его сыновей, см.: 8:1–5; но слова Самуила и сыновья мои с вами в стихе 2 позволяют предположить, что он лишил их должности в Вирсавии и возвратил домой.) Особо подчеркнут тот факт, что Самуил ничего ни у кого не взял несправедливо. Такой акцент представляет собой резкий контраст с его собственным предупреждением о том, что цари забирают у своих подданных все, что посчитают нужным (8:11—18). Библейский автор, однако, имеет в виду нечто большее. В речи идет противопоставление судей прошлого царям настоящего и будущего. Вожди прошлого были Божьими избранниками, а потому верно служили народу; но теперь израильтяне начали сами избирать для себя руководителей, что представляло собой большую опасность. Верно, что Бог избрал Саула, а позже изберет Давида, но в Северном царстве после смерти Соломона многие цари будут выбираться то одной, то другой частью населения.

Стихи 8—11 напомнили израильтянам о некоторых важных фактах из их прошлой истории. Во–первых, Бог постоянно удовлетворял их нужды, спасал от множества врагов. Во–вторых, Бог избирал и давал им вождей, которые приводили народ к победам. В–третьих, поражения происходили по их греховности, поскольку они постоянно отворачивались от Господа и склонялись к идолопоклонству. В стихе 11 упомянуты некоторые выдающиеся вожди, которых Бог послал Своему народу. Вполне вероятно, что Самуил включил в этот список свое имя в качестве последнего судьи Израиля, а может быть, его имя было внесено библейским автором, или же вместо имени Самуила мы должны читать имя Самсона (см.: прим. НМВ).

В стихе 12 еще раз повторяется обвинение, высказанное в 8:7—8, что, потребовав себе царя, израильтяне отвергли Божью власть над собой. Этот стих позволяет предположить, что Наас, по–видимому, беспокоил израильтян задолго до нападения на Иавис Галаадский, и показывает, как быстро и неправильно израильтяне отреагировали на опасность. Когда Наас стал угрожать им, они должны были понять, что причиной возникновения такой ситуации послужила их собственная неверность своему Богу. Но вместо покаяния (как бывало в прошлом) они взяли инициативу в собственные руки, отвергли правление Господа и потребовали царя. Однако они все же обратились к Богу с просьбой избрать им человека на царство, и, возможно, по этой причине Бог, прежде чем наказать их за неверность, готов дать им еще один шанс. Все зависело от них и от послушания Господу их царя.

12:16—25 Призыв и предупреждение. Кое–кто из слушателей Самуила мог сомневаться, правильно ли он интерпретирует историю Израиля. Однако всякого рода сомнения мгновенно рассеялись, когда с небес прогремело Божье знамение. Ранним летом во время жатвы пшеницы ни грома, ни дождя на земле Израиля не бывает, и предупреждение Самуила и исполнение его предсказания доказало истинность того, о чем через него говорил Сам Бог. В этом отрывке Самуил представлен пророком в полном смысле этого слова. Он анализирует настоящее и прошлое, он предсказывает будущее, он напоминает Израилю о Божьей благости и милости, он призывает народ отвернуться от идолов, обещает ходатайствовать за израильтян в молитвах и наставить их на путь добрый и прямый.

В стихе 22 еще раз звучит напоминание о завете Господа с Израилем — Бог сделал Израиль народом Своим и был связан с Израилем Собственной клятвой, а потому не оставит народа Своего. Таким образом, урок — как для слушателей Самуила, так и для последующих поколений верующих — заключался в необходимости выполнять свои обязательства по завету. Если завет не выполняется (имеется в виду прежде всего измена Богу и обращение вслед ничтожных богов), тогда Бог неминуемо накажет их. Последний стих говорит о Божьей каре — о гибели и народа, и царя, что и исполнилось в шестом веке до н. э. Таким образом, уже при возникновении монархического государства его конец был предсказан. Однако в речи звучит и нотка надежды для тех, кто жил в период пленения. Речь Самуила показала, что падение монархии будет частью Божьего плана, но и тогда Господь не оставит народа Своего. Поэтому даже в отчаянии плена Божий народ не должен обращаться к другим богам. В стихе 21 особо подчеркнуто бессилие и никчемность этих богов, они ничто.

13:1 — 15:35 Войны и конфликты

Большая часть царствования Саула пришлась на войны. Главными врагами были филистимляне, и в главах 13 и 14 рассказывается об успехах Саула в борьбе против них. В главе 15 отмечены подробности победы над более мелким врагом, амаликитянами. Другие военные кампании упомянуты в 14:47, но подробного описания их не дано. Из этих глав мы узнаем об очень успешном начале царствования Саула, о том, что он «освободил» Израиль от его врагов (14:48).

И все же они заканчиваются мрачной и грозной нотой: Господь раскаялся, что во царил Саула над Израилем (15:35). В главах 13—15 мы читаем не только о противостоянии врагу, но и о личном конфликте между Саулом и другими израильтянами. В главе 14 Саул готов был убить собственного сына, затем рассорился со своим войском. Более серьезная ситуация возникает в главах 13 и 15, когда Саул допустил прегрешение против Самуила, который говорил от имени Бога. Несмотря на все добрые предзнаменования, Саул очень быстро доказал, что хотя он и выигрывал битвы с врагами, но не был подходящим человеком на роль правителя.

Царствование Саула не было полной катастрофой, хотя и закончилось поражением (о котором рассказывается в главе 31). Он дал Израилю новую надежду, когда стал объединять разрозненные колена (до того независимые друг от друга), создал армию, не раз наносил сокрушительные удары филистимлянам и изгнал их с территории Израиля. Несмотря на последнее поражение в битве, он проложил дорогу своим последователям. Нельзя также забывать свидетельство самого Давида о Сауле(2 Цар. 1:19–27).

Тем не менее главы 13—15 ясно показывают, что с Божьей точки зрения Саул не был верен своему призванию, ибо Сам Бог избрал его на царство. Основная причина заключается в отказе Саула подчиниться повелениям Бога, переданным через пророка Самуила. Однако Бог не будет благословлять царя Израиля, который ставит себя выше пророков, поставленных Богом. События, описанные в главах 13–15, можно рассматривать как столкновение сил, когда Бог встал на сторону пророка против царя.

Мы не знаем, сколько времени правил Саул. Дело в том, что в еврейском подлиннике 13:1 прочитывается следующим образом: «Саулу было лет, когда он стал царем, и в течение двух лет он царствовал над Израилем». Совершенно очевидно, что перед словом «лет» были случайно пропущены цифры, определяющие возраст Саула, но НМВ благоразумно поставила, на это место число тридцать, взятое из греческих рукописей (см.: прим. НМВ). Поэтому вполне допустимо предположить, что и перед упоминанием двух лет царствования Саула тоже была опущена одна цифра, хотя некоторые ученые считают, что эти «два года» указаны в тексте правильно. Слова лет сорок взяты из Деяний 13:21 и из данных еврейского историка Иосифа Флавия. Однако число «сорок» часто встречается в ВЗ для обозначения жизни одного поколения, поэтому более вероятно число поменьше, например, «двадцать два», указанное в НАБ. Трудно поверить, что речь идет всего о двух годах царствования.

13:1–7 Подготовка к битве. Стих 2 описывает подготовку Саула к неминуемой битве с филистимлянами. Саул выбрал себе людей, чтобы организовать постоянную армию, готовую к военным действиям, и поставил их в двух разных местах. Он возглавил большую часть своего воинства, а его сын Ионафан (упоминаемый здесь впервые) стал во главе второй. В стихе 3 представлена причина первой битвы. Разъяренные тем, что Ионафан разбил охранный отряд Филистимский, филистимляне ввели на территорию израильтян многочисленную и хорошо оснащенную армию, намереваясь сокрушить небольшое израильское войско. У израильтян не было хорошего вооружения (см.: ст. 22), поэтому нет ничего удивительного в том, что армия стала разбегаться. Из 2 тысяч человек с Саулом остались всего 600 (15). Но у Саула было одно преимущество: ему нужно было выполнить повеление Господа и его послушание могло полностью изменить безнадежную ситуацию. Согласно этому повелению, он должен был пойти в Галгал и ждать там Самуила (10:8). Поэтому Саул отправился в Галгал (4) и находился еще там в полной готовности к действию (7).

13:8–14 Самуил упрекает Саула. В последнюю минуту Саул нарушил предписания Самуила. Современный читатель склонен посочувствовать Саулу, поскольку военная обстановка была слишком критической (воины разбегались), а Самуил запаздывал. Однако ясно, что Самуил задержался лишь ненамного, придя чуть позже того времени, на которое рассчитывал Саул. Самуил упрекал Саула не столько за то, что тот взял на себя священнические обязанности, сколько за то, что он хотел занять место пророка. Самуил обещал (10:8) принести жертвы, что было необходимо перед предстоящей битвой, а также дать Саулу определенные повеления относительно ведения боя. Но Саул решил, что он сам может справиться с обеими задачами. Его преступление может показаться нам пустячным, но суть его заключалась в испытании: подчинится ли новый царь пророку или станет превозноситься над ним? Пророк говорил и действовал от имени Бога, и Саул одним необдуманным своим действием доказал, что не считает себя связанным Божьими повелениями и предписаниями. Это непослушание стоило дому Саула потери царства (14). Теперь Бог передает его право престолонаследия другому человеку, мужу по сердцу Своему, т. е. «такому человеку, которого Он выберет Сам» (ББВ). Здесь имеется в виду Давид, который появится в нашей истории в 16 главе. Нельзя сказать, что Давид был безгрешнее Саула, но он всегда повиновался повелениям пророков, сказанным от лица Господа.

13:15–23 Передвижение войск. В этом отрывке вкратце дается схема передвижения войск перед сражением. Саул расположил свои войска в Гиве таким образом, что объединил их с войском Ионафана (см.: ст. 2), благодаря чему малочисленные и плохо вооруженные воины Саула теперь представляли сплоченную армию. Филистимляне же разделились на три отряда (17), что явно способствовало их поражению.

19–21 Филистимляне не позволяли израильтянам иметь собственное железное вооружение, а потому у израильтян не было ни меча, ни копья, и, кроме того, филистимляне запрашивали высокую цену за возможность оттачивать земледельческие орудия труда, которые также могли служить оружием. У израильтян, очевидно, были только луки и стрелы.

14:1—23 Подвиг Ионафана. Никто не надеялся на победу Израиля, учитывая все те трудности, о которых уже было сказано в предыдущей главе. Однако ситуация изменилась коренным образом. Две причины послужили этому: во–первых, смелость и дерзновение Ионафана, а во–вторых, воля Божья даровать Израилю победу. Как заметил сам Ионафан, для Господа нетрудно спасти Израиль. Филистимляне действительно были необрезанными, они не практиковали этот обычай, но это слово в данном контексте означает, что они были вне Божьего завета, в который вступил народ Израиля. В Бытие 17 сказано, что обрезание являлось знамением Божьего завета. Бог Сам будет участвовать в битве за Свой народ. План Ионафана оказался успешным, тем более что он использовал узкие извилистые тропки и расщелины в горах. Таким образом, два человека сумели уничтожить около двадцати человек из лагеря противника.

Конечно же, Ионафан должен был сказать отцу (1) о своей вылазке, но создается впечатление, что Саул пребывал в неведении и о планах Бога и о намерениях Ионафана (см.: ст. 2). Он и не пытался вникнуть в суть событий, несмотря на то что его сопровождал священник Ахия из Силома, носивший ефод, который позволял вопрошать Бога и узнавать его волю (см.: Исх. 28:6–30). И все же, по–видимому, Саул даже не предпринимал попыток узнать волю Бога.

В стихах 15–19 описывается ужас, охвативший филистимлян. Эта паника в стане врага последовала за внезапным появлением Ионафана. В лагере же Саула все пребывали в недоумении. Наконец Саул решил обратиться к Богу (18), но, поскольку, обстановка менялась очень быстро, он тут же изменил свое решение. Таким образом библейский автор подчеркивает тот факт, что победа была одержана Самим Богом (15, 23). Саул принял участие в преследовании бегущих филистимлян, хотя мало понимал, что происходит вокруг него.

18 Упоминание о ковчеге (кивоте) совершенно удивительно, хотя вполне вероятно, что он был доставлен сюда из Кириафиарима (7:1) точно так же, как несколько ранее его привезли на поле сражения из Силома (4:4–5). Скорее всего, здесь следует принять греческий вариант, где речь идет не о ковчеге, а об «ефоде» (см.: прим. НМВ). Из стиха 3 мы знаем, что Ахия носил ефод, посредством которого можно было узнать волю Божью. В еврейском языке слова «ковчег» и «ефод» очень похожи и их легко перепутать.

14:24—45 Ионафан в опасности. История опять принимает неожиданный поворот. Повествование о битве продолжается до стиха 46, но теперь оно становится лишь фоном для драмы, разыгравшейся между Саулом, Ионафаном и их воинами. Рассказчик предоставляет самим участникам драмы говорить и действовать, не предлагая комментариев ни с нравственных, ни с религиозных позиций. В результате читатель остается с рядом вопросов, требующих ответа. Был ли прав Саул, закляв народ (24–28)? Прав ли Ионафан, подвергнув это заклятие критике (29–30)? Правы ли воины, нарушившие заклятие (31)? Был ли прав Саул, стремившийся исполнить клятву и готовый казнить невинного человека, собственного сына (44)? Или правы воины, вставшие на защиту Ионафана и проявившие таким образом неуважение к своему царю (45)? Может быть, нам не следует и задавать такие вопросы. Цель автора не прочитать мораль, но представить нам более полный портрет Саула.

Саул проявляет себя как человек импульсивный, способный на необдуманную и безрассудную клятву под влиянием сиюминутных побуждений, не задумываясь о последствиях. Но, принеся эту клятву, он старается исполнить ее до конца. Он уже проявил неповиновение Богу в Галгале (гл. 13) и не хочет получить второй выговор от Самуила. Поэтому он принес положенные жертвы (33—35), а затем предпринял все необходимое, чтобы узнать волю Божью, другими словами, он вопросил Бога через ефод священника Ахии (36, 37, 41, 42 и см.: ст. 3). Обнаружив, что Ионафан был тем самым человеком, который непреднамеренно нарушил запрет отца, Саул готов скорее казнить собственного сына, чем нарушить клятву перед Богом. Он производит впечатление человека, который невероятно далек от понимания того, в чем может состоять воля Божья. Бог не отвечал на вопросы Саула (37), а его воины победу над врагом (45) приписали Ионафану и Богу, но не ему. Мы можем лишь сочувствовать импульсивному и исполненному благих намерений человеку, который часто допускает грубые промахи. Но может ли такой человек быть царем? Конечно, нет. Таким образом, весь отрывок демонстрирует две очевидные истины: Бог даровал Израилю победу над более могущественными врагами, а царствование Саула не принесло народу особой пользы. Хотя он оставался царем до конца своей жизни, Божьи планы осуществлялись помимо него.

Примечание. 41–42 Не зная в точности, как именно работал этот священный механизм, мы все же видим, что он вполне мог отвечать на прямые вопросы и отделять одного человека от другого. Два компонента этого механизма указаны в греческом тексте: «урим» и «туммим»; в нашем же тексте — «жребий» (см.: прим. НМВ). Смотрите также Исход 28:29–30.

14:46–52 Обзор царствования Саула. Глава заканчивается некоторыми подробностями о царствовании Саула. В стихе 47 перечислены те народы, которые были врагами Израиля, угрожавшими ему в тот период. Это был Амалик (48) на юге, своими набегами тревоживший поселения израильтян в этом регионе. (В следующей главе рассказывается о кампании Саула против него.) Филистимляне, теперь уже изгнанные с израильской территории (46), но так и не прекратившие своих нападений и атак (52).

В стихах 49—51 представлены почти все члены семьи Саула, которые несколько позже тоже появятся в нашей истории. Стих 52 говорит о становлении армии Саула и подготавливает почву для появления в повествовании Давида (18:2,5).

15:1–35 Окончательное отвержение Саула. В этой главе автор стремится подтвердить непослушание Саула гласу Бога и засвидетельствовать отвержение его Богом. Саул через Самуила получил совершенно ясные предписания. Он выполнил их лишь отчасти и не видел большого преступления в непослушании. Из стиха 24 видно, что Саул прекрасно осознавал, что делал (объясняются мотивы его поступка). Но он дважды солгал (13, 20), притворившись, что точно выполнил полученные указания. Наконец, он был вынужден признаться в содеянном и покаяться в том, что согрешил, ибо преступил повеление Господа. В итоге — окончательное отвержение Саула Богом и бесповоротный разрыв его с Самуилом.

Как и в главе 13, современный читатель склонен сочувствовать Саулу, но не в его лжи, конечно, а в том, что он сохранил жизнь человеку. Поэтому очень важно понять, что у Саула не было никакого сострадания к поверженному врагу. Дело не в милосердии Саула, а в том (так видит это библейский автор), что царь израильский не повиновался Божьей воле и Его приказу, отданному через пророка. Послушание — главная добродетель (22), Саул же проявил непокорность (23). Захваченный в качестве добычи скот явно возбудил корысть воинов и, вероятно, самого Саула. Не совсем ясно, почему Саул пощадил жизнь Агага, возможно, он видел в этом определенную политическую или финансовую выгоду и надеялся пойти на какую–то сделку с другими амаликитянами.

Амалик был старым врагом Израиля (2) и по своему образу жизни представлял угрозу для израильского народа. Хотя у амаликитян было несколько городов, но в основном они вели кочевую жизнь, совершая жестокие набеги и опустошая земли и поля израильтян, уничтожая их урожай и уводя скот, особенно на южных землях. Само их существование было постоянной опасностью для Израиля, и суровые меры против них были продиктованы необходимостью. Автор называет амаликитян нечестивыми (18).

Пророк от имени Господа повелел поразить Амалика и истребить все, что у него (3), то есть предать заклятию. Этот обычай иногда использовался как израильтянами, так и соседними народами. Такая религиозная клятва о полном уничтожении использовалась не часто даже во время войны, для ее применения всегда имелись особые причины. Обратите внимание, какие меры предосторожности предприняли израильтяне, чтобы в результате «заклятия» не пострадали представители другого племени, Кинеяне (6). Тот факт, что в качестве «заклятого» был перечислен даже скот, указывает на некое жертвенное значение, потому что в определенном смысле убийство людей и животных считалось принесением их в жертву Богу. Нечестивые люди должны были быть уничтожены как угроза вместе со всем своим имуществом и как «заклятие» отданы Богу. Причиной нарушения такого «заклятия» всегда была жадность и корысть, а не доброта (9, 19).

Новый Завет представляет эту проблему в образе духовной битвы, о которой говорил Павел (Еф. 6:10—18). Павел советует нам быть во всеоружии и бодрствовать во всякое время, потому что корысть, ложь и непослушание являются врагами Божьего народа во все века.

Историческое значение этой главы заключается в том, что она объясняет, почему Господь и пророк Самуил отвергли Саула. Ее богословское значение особенно отчетливо выражено в стихах 22, 23 и 29. Стихи 22 и 23 подчеркивают великую ценность повиновения Божьему слову и почитания Бога. К сожалению, человек часто заблуждается и думает, что Бог будет смотреть сквозь пальцы и прощать ему все грехи, коль скоро он посещает храм Божий (церковь) и предлагает Богу свои жертвы (песни хвалы и славословия). Против такого ложного понимания природы Бога выступали израильские пророки. Амос даже говорил от имени Бога, что Он «ненавидит» и «отвергает» показные религиозные праздники, жертвы и всесожжения (Ам. 5:21–24). Точно так же и мы считаем идолопоклонство самым большим грехом против Бога. Самуил же сказал, что противление и непослушание в глазах Бога были таким же грехом, как волшебство и идолопоклонство.

В стихе 29 о Боге сказано, что Он не скажет неправды (в отличие от Саула!) и не раскается. Бог может по милости Своей отсрочить наказание или же дать людям возможность одуматься и покаяться, но Он Сам не меняет ни Своих планов, ни Своих целей. Бог определил будущее Израиля, отдав его в руки ближнему твоему, лучшему тебя (28). И мы, оказавшись в трудных обстоятельствах, несомненно, можем найти утешение и уверенность в том, что обетования Божьи неизменны и истинны.

Глава заканчивается на грустной ноте — печалился Самуил, а Господь раскаялся. Израилю нужен был более достойный царь, чем Саул. В главе 16 пойдет речь о том, как Бог начал готовить замену Саулу.

16:1–31:13 Саул и Давид

Остальная часть повествования 1 книги Царств посвящена истории взаимоотношений Саула и Давида. Самуил после помазания Давида на царство тихо и незаметно уходит со сцены. Саул отвержен, хотя Бог позволил ему оставаться на царском престоле до конца его жизни. Но будущее принадлежит Давиду, который еще очень молод и неопытен. Эти главы рассказывают о том, как Бог подготовил его для будущей деятельности, провел его через все опасности и представил его Израилю как человека, Им Самим избранного.

16:1 — 17:58 Давид при царском дворе

Место Давида воистину было на царском дворе, но вряд ли его там ждали в качестве престолонаследника. В этих двух главах рассказывается, как таланты и способности Давида привели его к Саулу.

16:1—13 Помазание Давида. Писательский талант рассказчика особенно отчетливо проявляется в том, что с 1 по 12 стих он не раскрывает имени Давида, хотя в центре всего повествования стоит именно он. Начиная с этой главы и до конца 2 книги Царств, Давид останется главным героем. В данном отрывке автор стремится показать, что Давид был Божьим избранником, помазанным Самуилом на царство. Давид не был корыстным или честолюбивым человеком, жаждавшим захватить власть в свои руки. Бог избрал его с самого юного возраста, когда он смиренно выполнял свой нелегкий труд. Даже Самуил избрал бы другого (6)! Очень важно, что именно Самуил помазал Давида как царя: старый вождь подготовил к воцарению нового вождя народа. Этим актом Самуил обеспечил преемственность правления в Израиле. Кроме того, это стало свидетельством, хотя и для маленькой группы близко знающих друг друга людей, что Давид избран на царство. Пророк мог иметь личный призыв от Бога, но человек, избранный на царство, должен был иметь, кроме внутреннего убеждения, объективное доказательство призыва, чтобы окружающие не сомневались в его предназначении.

В 7 стихе изложены общие принципы Божьего избрания. Похоже, израильтяне желали видеть своих вождей высокими и красивыми (7,12,18; 9:2). Более мудрые смотрели бы на внутренние качества, и стих 7 подтверждает, что Бог избирал именно по этим признакам. В дополнение ко всем достоинствам Давида Бог дал ему еще кое–что —Дух Господень (13). Давид имел этот дар от Бога точно так же, как до него судьи и Саул, и это было чрезвычайно важно для вождя нации. В ветхозаветном понимании Дух от Бога снабжает человека всем необходимым для успешного военного руководства, выполнения роли военного лидера.

Стихи 2, 4 и 5 напоминают, что Саул все еще царь Израиля и человек, которого следует остерегаться. С чисто политической точки зрения помазание Давида Самуилом можно рассматривать как акт государственной измены, поэтому он был вынужден делать это в большой тайне.

16:14—23 Давида приводят к Саулу. Эти стихи, как и глава 17, показывают, как два таланта Давида привлекли к нему внимание царя, сделав его постоянным придворным (18:2). Первый его талант — умение играть на арфе, второй — способности воина, которые должны были еще развиться. В этой главе акцент сделан на его музыкальных дарованиях, а о его военных талантах упоминается только вскользь. Это был период вылазок филистимлян, когда Саул был вынужден призвать к оружию людей с полей, чтобы отразить нападение врага. Таким образом, Давиду приходилось то приглядывать за овцами своего отца, то воевать с филистимлянами. На данном этапе его военные способности едва ли могли привлечь к нему внимание Саула, но его талант арфиста привел его прямо на царский двор.

Стих 14 обращает наше внимание на серьезную душевную проблему Саула. Его положение царя никогда не было легким, учитывая постоянную угрозу со стороны филистимлян и сомнительное единство и поддержку со стороны израильтян. Отвержение его Самуилом также, должно быть, ослабило его позиции и нарушило покой души. Поэтому сказано, что возмущал его злой дух от Господа, что ни в коей мере нельзя воспринимать как одержимость бесами. Библейский автор подчеркивает, что Давид (будущий царь) приобрел Дух Божий, а Саул (отверженный царь) потерял Его. Бог так устроил все обстоятельства, что эта утрата обострила у Саула потребность в музыке, и один из слуг Саула привел к нему Давида. В этом смысле злой дух Саула, смятенное состояние его ума, находился под полным контролем Бога.

Итак, первым шагом Давида к будущему царствованию было его появление на царском дворе и его служение царю Саулу. Существуют вполне обоснованные предположения, что позже Давид страдал от незаслуженных обвинений в том, что во время царствования Саула проявил себя как безжалостный изменник. Поэтому многие стихи в главе 16 подчеркивают верность Давида и его доброе отношение к Саулу.

17:1—11 Выступление филистимлян. Картина мирного царского двора сменилась сценой военных действий в Сокхофе, что в Иудее. Филистимляне вновь стали собирать свое войско, чего Саул не мог не принять в расчет. Возможно, из–за прежних поражений филистимляне теперь намеревались применить другую тактику. Они выставили от себя единоборца (4) и потребовали, чтобы израильтяне выставили своего борца для поединка с ним. Подоплека такой тактики заключалась в том, что либо боги, либо самый сильный бог выберет человека, которому будет дарована победа. Таким образом, армия могла одержать победу без лишних потерь в живой силе. Учитывая рост Голиафа, его мощное вооружение и доспехи, филистимляне нимало не сомневались в своей победе. Следует отметить, что даже Саул, о прекрасных физических данных и росте которого раньше было сказано особо (9:2; 10:23), не посмел ответить на брошенный вызов. Итак, все очень испугались и ужаснулись (11). Таким образом, Саул обнаружил свою несостоятельность как вождь; Израилю нужен был другой вождь, чтобы повести его в битву.

17:12—30 Давид выходит на поле боя. На сцену вновь возвращается Давид. Стихи 12–19 сообщают о том, почему его не было с израильской армией, когда Голиаф впервые бросил свой вызов израильтянам, и почему Давид пришел в лагерь израильтян спустя сорок дней. Автор стремится показать, что во всех этих обстоятельствах действовал Бог. Совершенно очевидно, что Давид пришел в стан израильтян не как воин. (Возможно, события в главе 17 произошли прежде тех, что описаны в 16:21.) Стих 25 очень важен, потому что объясняет, почему Давиду предстояло стать знаменитостью в Израиле, и, кроме того, является основанием для понимания 18:17. Однако интересен контраст со стихом 26. В решении Давида принять вызов, брошенный Голиафом, главную роль сыграло не стремление к богатству или славе, но желание защитить честь Бога и снять поношение с Израиля. Давид показал себя достойным звания вождя Израиля, в отличие от Саула и своих сварливых братьев.

17:31–40 Саул разговаривает с Давидом. Этот разговор Саула с Давидом обнаруживает смелость Давида и его веру в Бога живого и, таким образом, снова свидетельствует о достоинствах Давида как вождя. Саул мог точно так же проявить собственную смелость и веру, но он этого не сделал. Очевидно, что Саул все свое упование возложил на военный опыт и сильное вооружение, а потому его отношение к битве не слишком отличалось от отношения Голиафа. Рассказчик, конечно же, не пытается отрицать, что опыт и вооружение имеют большое значение в военных сражениях, но истина заключается в том, что в этой совершенно необычной ситуации победу Давиду мог даровать только Бог.

17:41–58 Победа Давида. Итак, произошел решающий поединок. Голиафу этот бой казался неравным, он почувствовал себя оскорбленным при виде практически безоружного юнца. Читатель, однако, заранее знает, что поединок действительно был неравным, потому что ситуацию контролировал Бог Давида. Оба соперника произнесли свои речи, как было принято при поединке борцов, и оба назвали имена своих богов. Голиаф мог только проклинать своими богами, но Бог Давида не был племенным божеством, но Богом, Которого узнает вся земля. Спасает Господь (47) — девиз всей Библии, здесь же Давид имел в виду не свое спасение от смерти, но избавление Израиля от филистимского господства.

Подвиг Давида стал началом грандиозной победы израильтян, филистимляне были отброшены назад к своим городам Геф и Аккарон. Давид изгнал их с израильской территории. Военные трофеи включали в себя голову Филистимлянина, и после того как Давид взял Иерусалим, туда же перевезли череп Голиафа (2 Цар. 5).

Последний отрывок, стихи 55—58, вызывает много споров и обсуждений. Некоторые понимают его так, что Саул не узнал Давида или вообще ничего о нем не слышал. В таком случае содержание отрывка противоречит повествованию 16:14—23. Можно согласиться с тем, что глава 17 взята из другого источника, но необязательно делать выводы о том, что глава 17 отражает предание, согласно которому Саул и Давид ранее никогда не встречались. Насколько мы можем судить, они знали друг друга до встречи Давида с Голиафом, поэтому Саул должен был помнить по крайней мере имя Давида. Вопросы, которые Саул задавал Авениру, касались не столько Давида, сколько фактически его семьи и происхождения, так как Саул должен был отдать Давиду свою дочь в жены в исполнение своей клятвы (17:25). Поэтому Саулу нужно было выяснить все о человеке, которому предстояло стать его, царя, зятем.

18:1 — 20:42 Давид и Ионафан

Эта часть текста в основном концентрирует наше внимание на взаимоотношениях Давида и Ионафана. Библейский автор стремится как можно полнее изобразить эту дружбу, вошедшую в поговорку. Он хотел показать, что человек, который должен был наследовать царский престол, был лучшим другом Давида. Эта история помогла позже опровергнуть домыслы, что Давид был ненавистным соперником Ионафана. В конце нашей истории Ионафан был убит филистимлянами, когда Давида не было рядом (гл. 31). Незадолго до этого сам Ионафан признал Давида как будущего царя над Израилем (23:16–18).

18:1–9 Ревность Саула. В результате своей победы над Голиафом Давид оказался при царском дворе, и сделал его Саул начальником над военными людьми. Ионафан, чьи подвиги несколько ранее также принесли Израилю победу, не проявил никакой ревности по отношению к молодому человеку, появившемуся при дворе. Напротив, он быстро и крепко подружился с ним. Действительно, его отношение к Давиду, по–видимому, означало, что в Давиде он видел больше силы и величия, чем в себе, и считал его достойным повести за собой народ Израиля.

Саул, не имея на то никаких оснований, стал недоверчивым и подозрительным. В народной песенке, которая привела его в ярость, не было ни малейшего намека, нацеленного на то, чтобы унизить его перед Давидом. Речь шла совсем не о том! В песне говорилось, какую чудесную команду составляли вместе Саул и Давид. И все же было совершенно ясно, что успех и популярность Давида делали его возможным соперником Саула, если бы Давид сам этого захотел. Страхи Саула были необоснованными, но не лишенными логики.

18:10–30 Попытки Саула убить Давида. Вскоре ревность Саула проявилась в действии: разными способами он пытался лишить Давида жизни. Его первое покушение было явно импульсивным, оно произошло в момент, когда он не вполне владел собой (10–11). В стихе 10 некоторых версий Библии сказано, что Саул «пророчествовал», конечно, не в добром смысле этого слова. В то же время бесновался (ПНВ, как и в русской Библии) также, по–видимому, несколько преувеличенное определение его состояния.

В стихе 12 раскрыта очень важная причина, объясняющая, почему Саул боялся Давида. Саул видел, что Господь был с Давидом, другими словами, он видел, что Давид преуспевает во всех своих делах. Он видел, что Бог дает Давиду удачу, и надеялся положить этому конец, словно обладал силой, достаточной для того, чтобы разрушить Божьи планы. Таким образом, эта глава знакомит нас с кознями Саула против Давида. Если бы Давид погиб в битве с филистимлянами, как на то надеялся Саул, то вина за его смерть легла бы не на царя. Но поскольку Господь действительно был с Давидом во всех ситуациях его жизни (28), то планы Саула были обречены на провал. С точки зрения Саула, ситуация становилась все хуже и хуже: его молодой соперник не только выжил, но и упрочил свое положение, женившись на дочери царя Мелхоле (27). Не совсем ясно, почему Давид не женился на Мерове (17—19). Смиренный ответ Давида (18) на предложение царя был всего лишь условностью и не мог рассматриваться как отказ от Меровы точно так же, как его слова в стихе 23 не были восприняты как отказ от Мелхолы. Может быть, Саул по своей прихоти выдал Мерову замуж за другого, но, возможно, он хотел нанести вполне обдуманное оскорбление Давиду.

В этих главах Саул предстает в неприглядном виде. Напротив, Давид не делает ничего, что могло бы причинить вред Саулу или рассматриваться как предательство. Это, в частности, подтверждается тем, что семья Саула любила Давида (28; 19:1). Саул сделался врагом Давида (29), но сам Давид никогда не был недругом Саула.

19:1—10 Давид в опасности. Надежды Саула на то, что Давид погибнет на поле битвы, не оправдались, и теперь царь просит собственных слуг умертвишь Давида. Это создает новую ситуацию, очень опасную для Давида. У Ионафана два пути — либо он помогает отцу уничтожить Давида, либо пытается изменить отношение Саула к Давиду. Ионафан выбирает второй путь, и это прямое доказательство того, что он был совершенно уверен в добром расположении Давида и к нему, и к Саулу. Саул был вынужден согласиться с сыном и даже поклялся не убивать Давида (6), и это тоже доказывает, что Давид не был изменником. Мы видим еще и еще раз, как библейский автор защищает позиции Давида.

Однако Саул опять теряет над собой контроль и бросает в Давида копье. Теперь у Давида нет выбора, ему приходится бежать, чтобы спасти свою жизнь.

19:11—24 Бегство Давида. Саул твердо решил убить Давида и более не скрывает своих намерений. Несколько ранее Давида спас Ионафан, а теперь Мелхола, дочь Саула, спасает жизнь своего мужа. Ради этого она идет на обман, но автор никак не упрекает ее за это, скорее он стремится показать, как близко Давид был от смерти. Мы видим также готовность семьи Саула сделать все, чтобы защитить Давида от руки царя. Удивительно, но в доме Давида находилась статуя. Это еврейское слово подразумевает домашнего идола, но, возможно, эта статуя имела какое–то отношение к поклонению Господу. Как бы то ни было, нигде во всем Священном Писании мы не находим обвинений Давида в поклонении другим богам.

В этих главах можно видеть не раз, что поступки Давида не согласуются с твердыми моральными принципами. В главе 21 он идет на обман, в главе 25, например, готов пойти на убийство. Он отнюдь не образец добродетели. Но автор показывает, в каких трудных обстоятельствах он оказался и как Бог охраняет его во всех этих трудностях (несмотря на его промахи).

Естественно, что Давид захотел посоветоваться с Самуилом, человеком, который помазал его на царство (гл. 16). Однако рассказчик ничего не сообщает о состоявшемся разговоре, а лишь подчеркивает природу пророческой силы. Обычно Дух Божий давал людям способность действовать и говорить по воле Божьей. Под воздействием этой силы, которая в определенном смысле была заразительной, воины Саула, а затем и сам Саул стали пророчествовать. Но в данном случае они не обрели силы Духа, а напротив, потеряли свои последние силы. Саул фактически лишился своего царского величия. Символично также и то, что он сам снял с себя все царские одежды. Мы опять слышим ту же насмешливую поговорку из 10:11, и на этот раз ее ирония вполне оправдана.

Конечно, в этом эпизоде речь идет не о том, что мы обычно подразумеваем под понятием «пророчество». Еврейский глагол «пророчествовать» в некоторых случаях может относиться к аномальным, экстатическим состояниям и действиям (см. также: 3 Цар. 18:29). Присутствие Божьей силы в разных ситуациях может производить разный эффект.

20:1–17 Давид советуется с Ионафаном. После всего случившегося Давид уже не мог рассчитывать на мирное возвращение ко двору. Однако он был заметным при дворе человеком, а Саул мог пожелать соблюсти все правила приличия. Ясно, что отсутствие Давида в праздник новомесячия могло бы вызвать самые разные слухи (5–7). Давид нимало не сомневался в опасности, грозившей ему (3), но он чувствовал, что может требовать справедливости: В чем неправда моя? Ионафан же, желая видеть лучшее в отце, иначе смотрел на возникшую ситуацию и был убежден, что Давиду не грозит серьезная опасность.

В стихах 14—17 раскрывается основное содержание данного отрывка. При сложившихся обстоятельствах Давид находился в опасности, а Ионафан мог помочь ему. Но эти стихи также подчеркивают стремление Ионафана заручиться помощью и поддержкой Давида на будущее. Дружба не нуждается в заключении официального завета. Однако и Ионафан, и Давид были высокопоставленными людьми в Израиле, и между их семьями, т. е. между домом Саула и домом Давида (16), могло возникнуть политическое соперничество. Во многих обществах подобные ситуации приводят к политическим убийствам и даже к полному уничтожению семьи одного из соперников. Отсюда и важность того завета, который заключили между собой два друга. После событий этой главы Ионафан и Давид, по–видимому, мало виделись друг с другом, а потому их твердые взаимные обещания приобрели особое значение. Стих 17 вновь подчеркивает верность и преданность двух друзей. (Недавно высказанные предположения о гомосексуальной связи между Ионафаном и Давидом не имеют под собой никаких оснований. Библейский автор стремится подчеркнуть, что Давид не был политическим врагом Саула и его семьи, а Ионафан не имел ни страха, ни подозрений по отношению к Давиду.)

20:18–24 Окончательный уход Давида. Подробные инструкции Ионафана (19—22), данные Давиду, были необходимы, чтобы передать сообщение без посторонних свидетелей. Очевидно, Ионафан не доверял даже своему слуге, отроку (21, 39), а потому встретился с Давидом тайно. Если Саул действительно решил убить Давида, то встреча Ионафана с Давидом расценивалась бы как государственная измена.

Ионафан мог пасть жертвой гнева своего отца. Таким образом, Ионафан еще раз сумел встретиться и поговорить с Давидом. Саул ясно понимал, что, пока жив Давид, Ионафан не воцарится на престоле в качестве его наследника (31). Все дело в том, что Ионафан принял Давида как царя, ненависть же Саула к Давиду остановить было уже невозможно. Мы можем предположить, что Саул организовал праздник в надежде заманить Давида и убить его. Праздник был делом государственным, и отсутствие важного придворного не могло остаться незамеченным. Впрочем, в древнем Израиле всегда оставалась возможность оправдать свое отсутствие ритуальным осквернением. Этот вопрос достаточно подробно освещен в книге Левит 11–15. А иначе отсутствие важной фигуры на празднике могло показаться подозрительным. Даже царский сын должен был просить разрешения покинуть двор (см.: 2 Цар. 15:7–9).

21:1 — 26:25 Давид — беглец и скиталец

21:1–15 Давид в Номве и Гефе. Данный отрывок показывает, в какое отчаянное положение попал Давид. Он был совершенно один (1), безоружный, а это уже было подозрительным — важный военачальник обязан был иметь свиту. У Давида не было другого выхода, и он пошел на обман. Библейский автор не оправдывает эту ложь, подчеркивая, что Давид сам всю вину за последствия обмана возложил на себя (22:22), но и не упрекает, ибо полностью осознает всю меру несчастий, обрушившихся на него. Позже враги Давида, конечно же, стали обвинять его за все происшедшее, о чем рассказывается в этой главе. Визит Давида в Номву повлек за собой смерть многих благочестивых людей (22:18), а его посещение Гефа (10—15) выглядело как акт измены, поскольку Анхус был филистимским царем. Поэтому автор объясняет, что Давид, обманув Ахимелеха священника, не мог знать, к каким последствиям приведет его посещение Номвы. Причиной беды был, собственно, Доик, Идумеянин, который находился в Номве по своим делам.

Далее, отправляясь в Геф, Давид надеялся, что его там не узнают. Но когда его все же узнали, он был вынужден одурачить филистимского царя. В Филистии его явно не встретили с почестями, хотя филистимляне были бы рады иметь у себя на службе талантливого военачальника, восставшего против Саула. Во всяком случае, они могли не позволить ему вернуться в Израиль, если бы не его притворное сумасшествие.

22:1–5 Давид получает поддержку. В главе 21 мы видели Давида одного и в большой опасности. Возвратившись из Гефа на израильскую территорию, он вскоре находит сильную поддержку. Кроме того, к нему присоединилась его семья в поисках собственной безопасности. Вскоре Давид позаботился о том, чтобы его родители оказались вне досягаемости для слуг Саула. Сторонники Давида были такими же отверженными, как он сам, но их было вполне достаточно, чтобы организовать небольшое войско. С точки зрения Саула, это были изменники и мятежники. Но что должны думать мы? Последующие главы покажут, что Давид никогда не использовал свою армию для нападения на Саула или израильские войска, но окружающие Давида люди пока об этом не знают. Среди сторонников Давида оказался пророк Гад, и здесь мы опять видим руку Божью, указывающую Давиду его путь (5). Таким образом, в самом буквальном смысле Бог был с Давидом. Удачливый воин стал удачливым беженцем. Вполне разумно с его стороны было бежать в землю Иудину, подальше от столицы Саула. Иуда был родным коленом Давида, и он мог надеяться на поддержку своих соотечественников.

22:6—23 Массовое убийство в Номве. В те времена в Номве находилась скиния. После победы филистимлян (глава 4) Силом был разрушен и Номва стала главным местом поклонения Господу. Ахимелех, первый священник в Номве, был внуком Илия из Силома. Поразительно, что, несмотря на разумное опровержение Ахимелехом его обвинений (14–15), Саул решился на уничтожение такого громадного числа священников. Мы можем лишь убедиться, что теперь Саул подозревал всех и каждого, включая Ионафана (8), и видел заговор там, где его не было. Весьма примечательно, что его собственные телохранители отказались исполнить его приказ (17).

Жестокость Саула по отношению к священникам в Номве привела к последствиям, которых он не мог предвидеть. Спасся один только… Авиафар (будущий первосвященник в Иерусалиме), которому не оставалось ничего другого, как пристать к Давиду. Таким образом, Давид получил священническую поддержку в дополнение к служению пророка Гада.

23:1–14 Давид в Кеиле. В этом отрывке человеческой силе противопоставлен Божий контроль. Ни Давид, ни жители Кеиля не могли противостоять царской власти Саула. Давид был вынужден уходить все дальше и дальше на юг, скрываясь на пустынной территории. Что касается жителей Кеиля, то они могли чувствовать расположение к Давиду (они тоже были потомками Иуды), но не рискнули навлечь на себя гнев мстительного Саула. Все знали, как Саул расправился со священниками в Номве. И хотя жители Кеиля готовы были предать Давида в руки Саула, они все же, наверное, испытывали к нему огромную благодарность за то, что спас Давид жителей Кеиля от филистимлян (5). Этот благородный акт весьма помог ему в дальнейшем.

Конечно, с человеческой точки зрения, Саул имел громадную силу, но полный контроль над событиями был все же в руках Бога, и Бог руководил действиями Давида через Авиафара и ефод (6). Таким образом, Давид знал, когда идти в Кеиль и когда покинуть его, чтобы Бог не предал Давида в руки Саула (14). Бог предоставляет каждому полную свободу действий и все же контролирует течение событий таким образом, чтобы исполнялась Его воля. Давид еще раз избежал мести Саула и мог сослужить службу израильскому городу, который надолго запомнил его подвиги. Саул же вновь продемонстрировал свою несостоятельность как царь, решившись напасть на один из собственных своих городов, а Давид фактически уже выполнял обязанности царя, защищая израильские города от врагов.

23:15—28 Давид в районе пустыни Зиф. Окрестности города Зиф были гористы и пустынны (14). В такой местности достаточно легко спрятаться, но очень трудно прокормить 600 человек. После событий, описанных в 22:1, войско Давида очень выросло. Этот факт отчасти объясняет враждебное отношение к Давиду жителей Зифа, возможно, они увидели в нем угрозу своим запасам продовольствия. Поэтому они были готовы помочь Саулу найти Давида, но опять Бог по воле Своей спас Давида, используя на этот раз филистимлян (27–28).

Забавно, что Саул и его воины не могли обнаружить Давида, а Ионафан легко нашел его. Нет сомнений, что Давид выставил посты, которые, скорее всего, и привели Ионафана к нему. Ионафан пришел дружески поддержать Давида и укрепить его упованием на Бога. В обновлении завета с Давидом Ионафан вновь подтвердил свое намерение подчиниться Давиду, другими словами, он отрекся от своего положения престолонаследника. Ионафану не удалось доказать на деле верность своему обещанию, но библейский автор приводит слова Ионафана как указание на его добрую волю и дружественное отношение. Давид ничего не отнимал у Ионафана, а Ионафан ничего не жалел для Давида.

24:1 — 2:3 Давид и Саул встречаются в Ен–Гадди. Подробный рассказ о драматическом эпизоде из жизни Давида–беженца представлен в главе 24. Этот эпизод привлекает внимание к некоторым важным обстоятельствам. В разные моменты и Саул, и Давид имели возможность убить друг друга. Но обоих от этого акта насилия удержало благоразумие. У Давида, наверное, было сильное искушение убить Саула, который преследовал его, тем более что его воины настаивали на этом. Но его удержал голос совести. Он чувствовал раскаяние даже оттого, что отрезал кусок от одежды Саула. Что касается Саула, то, когда Давид неожиданно заговорил с ним, он мог воспользоваться тем, что Давид был в пещере, как в клетке, в полной его власти, но слова Давида разбудили в нем совесть. Поэтому речи обоих героев очень важны. Давид выразил глубокое почтение царю. Саул, как мы знаем, был отвержен Господом, но он оставался царем и помазанником Господним (7). Никто, как заявил Давид, не имел права посягать на жизнь царя Израиля.

Саул ответил искренним покаянием, признав, что причинил Давиду много зла, хотя Давид не сделал ему ничего плохого.

Предвосхищая будущее, он признал, что Давид будет царем.

Здесь библейский автор также стремится защитить честь Давида от последовавших позже обвинений в безжалостном и враждебном отношении Давида и его воинов к Саулу и его потомству (22). В повествовании четко сказано, что Давид не только пощадил жизнь Саула, но и поклялся сохранить жизнь членам семьи Саула после его смерти. Следует обратить особое внимание на слова Давида о священной неприкосновенности жизни и личности царя, что должно было стать назиданием для тех, кто впоследствии стремился к свержению царей, убийству их и к революционным переворотам.

25:1–11 Недоброжелательство Навала. Смерть Самуила положила конец целой эпохе в истории израильского народа. Он умер до того, как Давид, которого он помазал на царство (гл. 16), действительно стал царем. Но по крайней мере Саул признал, что Давиду суждено стать следующим царем Израиля (24:21). Самуил выполнил свою работу.

Несмотря на покаянные слова Саула в 24:16–21, полное примирение между Саулом и Давидом было невозможно. Давид остается со своим большим отрядом воинов в полупустынной области Иудеи, и уже очень скоро Саул вновь начнет предпринимать попытки захватить Давида. Тем временем Давиду приходилось заботиться о повседневном пропитании своего войска, и в этом отрывке показано, как нелегко было разрешить эту задачу. Давид старался получить поддержку и продовольствие у богатых земледельцев, таких, как Навал, оказывая им, в свою очередь, помощь и защиту против вражеских набегов (например, амаликитян), а затем ожидая от них благодарности. Несомненно, были земледельцы, которые с радостью помогали Давиду, но встречались и такие, кто делал это с неохотой. Навал же по природе был человек жестокий и злой нравом (3), а потому в грубой форме отказал Давиду в просьбе. Формально он имел полное право поступить так, как считал нужным, и его замечание о том, что Давид был «рабом», бегающим от «господина» своего, было не так уж далеко от истины. Читатель, однако, знает, что Давид не был мятежником, восставшим против Саула, и что Бог избрал его стать царем Израиля, но Навал, похоже, был слишком далек от понимания Божьих планов.

25:12–35 Вмешательство Авигеи. Гнев Давида по отношению к Навалу вполне понятен, мы можем представить себе его отчаянные попытки найти для людей провизию. И все же поступок Навала никак не оправдывает свирепую реакцию Давида, собравшегося убить его. Мы видим, что Давид временами мог быть жестким и безжалостным, но Бог все так же контролировал ситуацию и не допустил, чтобы Давид исполнил это злое дело. На этот раз воля Божья осуществилась не через пророка и не через священника Авиафара, но через жену того самого человека, которому Давид собрался отомстить. Совсем не случайно Авигея оказалась умной женщиной (3). Она не только предвидела опасные последствия поступка своего мужа, но и сумела предпринять быстрые и эффективные действия, чтобы предотвратить надвигавшуюся трагедию. Она напомнила Давиду, что Бог, помазавший его на царство, удовлетворит всякую его нужду и защитит его, поэтому ему нет необходимости прибегать к насилию и мести.

Слова Авигеи были исполнены богословского смысла, четко проясняя положение Давида в глазах Бога. Мы можем лишь добавить, что ее слова были полны и чисто человеческого смысла: если бы Давид применил насилие к земледельцу, он не мог бы в дальнейшем ожидать поддежки со стороны Иуды.

25:36–44 Жены Давида. В конце главы сообщается о смерти Навала, после чего Давид женился на его вдове Авигее. Смерть Навала была естественной, но автор подчеркивает общеизвестный факт, что жизнь и смерть каждого человека находятся в руке Божьей. Мы можем быть уверены, что соседи Навала также разделяли это убеждение и, наверное, отметили, что Бог может наказать любое проявление враждебности по отношению к Давиду. Поэтому смерть Навала могла оказаться на руку Давиду.

Единственной женой Давида до сего времени была дочь Саула Мелхола (18:27). Саул отдал ее другому человеку (44). Этот его поступок показал, насколько сильно он ненавидел Давида. Кроме того, это был тонкий маневр, направленный на то, чтобы лишить Давида каких бы то ни было прав притязать на престол в качестве зятя царя. Браки с политическими целями были делом обычным в те времена, и женитьбой на Авигее и Ахиноам (42—43) Давид укрепил свои связи с очень влиятельными семьями из колена Иудина и рассчитывал на поддержку его племени, а не на существующий на тот момент царский двор. Автор не говорит об этом, но явно видит в женитьбе Давида на Авигее исполнение Божьих планов.

26:1–25 Давид в стане Саула. Эта глава по своему содержанию похожа на главу 24. Саул привел свою армию в Иудею, охотясь за Давидом, и чуть было не поймал его. Давиду снова предоставляется возможность убить Саула, но он заговаривает с царем, который признается, что Давид не сделал ему никакого зла. Много сходства в некоторых деталях этих историй, например, в той роли, что сыграли Зифеи (1). Но другие подробности достаточно серьезно отличают эти две главы друг от друга. Здесь Давид не оказывается в пещере случайно, как в главе 24, но идет в стан Саула с совершенно конкретным намерением. В этой истории участвует Авенир, а в главе 24 о нем не упоминается вовсе. Тем не менее некоторые ученые считают, что в обеих главах речь идет об одном и том же событии, но рассказанном по–разному. Поэтому важным представляется вопрос, почему библейский автор решил использовать в своем повествовании два похожих рассказа. Ответ заключается отчасти в том, что он хотел особо подчеркнуть то, о чем говорилось в главе 24. Израильтяне больше доверяли двойному свидетельству (Втор. 19:15), и здесь во второй раз Давид преодолевает искушение и отказывается причинить вред помазаннику Господню (9). И Саул во второй раз признает свою неправоту (21) и великое будущее Давида (25). Еще раз автор делает акцент на том, что Давид отказался причинить Саулу вред, а Саул (как в лучшие свои моменты) берет всю вину за испорченные взаимоотношения на себя.

Нечто новое в этой истории содержат слова Давида в стихе 19. Этот стих предвосхищает события следующей главы, где рассказывается, как Давид с большой неохотой покинул израильскую землю и нашел убежище среди филистимлян. Враги Давида позже утверждали, что он стал изменником Израиля, а в Филистии даже поклонялся чужим богам. Стих 19 не говорит о поклонении Давида филистимским богам, но привлекает наше внимание к тому, что на чужой территории нет Божьих святилищ, где Давид мог бы поклоняться истинному Богу. Поэтому Давид с таким нежеланием покидает Израиль и произносит проклятие на тех людей, которые вынудили его пойти на этот шаг.

Примечание. 21 Саул назвал себя безумным точно так, как Авигея своего мужа за то, что тот воспротивился просьбе Давида (25:25). Два еврейских слова, использованных здесь, отличаются друг от друга, но смысл один. Все, противящиеся Божьим планам, в конце концов оказываются в положении безумных людей.

27:1–30:31 Давид на территории филистимлян

Это самый трудный период в жизни Давида. Изгнанный с территории Израиля, он был вынужден искать убежища на земле фистимлян, у одного из их царей. Давид имел небольшую армию, и было ясно, что филистимляне не допустят на свою территорию израильских воинов, если не поверят в их готовность воевать против своих. У людей Давида было одно неоспоримое доказательство: Саул, израильский царь, был их заклятым врагом. Давиду удалось убедить филистимлян, что он и его люди останутся врагами Саула и всего Израиля. Хотя, конечно же, у Давида не было намерения нападать на израильтян, к тому же он никогда бы не стал царем Израиля, если бы пошел на это. Итак, он столкнулся с весьма трудной задачей в дополнение к заботам о пропитании и снабжении своей армии. Но он преуспел и в этом, ибо Бог был с ним всегда.

27:1—12 Давид и царь Анхус. Постоянная смертельная опасность заставила Давида понять, что не может он бесконечно бегать от Саула. Ему было все труднее прятать свою армию в 600 человек. Мы можем предположить, что ни одна нейтральная страна и ни один из союзников Саула не хотели принять его в качестве беженца.

Давиду не оставалось ничего другого, как притвориться союзником врагов Саула, то есть филистимлян. Поэтому он отправился в Геф, куда уже наведывался некоторое время назад (21:10–15). На этот раз филистимский царь Анхус принял его с полной уверенностью в его лояльности и подарил ему город Секелаг. Мы видим проявление воли Божьей даже в этом решении филистимлян. Секелаг находился вблизи границ с Израилем (см. карту на с. 314), и Анхус ожидал, что Давид станет нападать на израильские территории в Иудее. Однако Секелаг был расположен недалеко и от других государств тоже: на юг от него жили племена, враждебные как Израилю, так и филистимлянам. Это дало Давиду возможность оказать жителям Иудеи неоценимую помощь, занявшись борьбой с их исконными врагами, и в то же время ввести в заблуждение Анхуса, который видел военную добычу, но не догадывался, откуда она берется. Давид и сам получал большую выгоду от этих кампаний, поскольку благодаря военным трофеям мог удовлетворить нужды своих людей в полной мере.

Изобретательность Давида в использовании сложившихся обстоятельств совершенно очевидна. Как христиане, мы не можем восторгаться его обманом и избиением мужчин и женщин. Конечно же, библейский автор никак не хвалит Давида за ложь и жестокость. Он просто показывает, в каком отчаянном положении оказался Давид, благодаря безрассудству Саула. Кроме того, обращает на себя внимание решимость Давида не причинять вреда своему народу, но сделать все возможное, чтобы помочь ему. Прежде всего он думал об Израиле, а по отношению к врагам Израиля у него не было никаких обязательств.

28:1–25 Саул идет к волшебнице. События приближались к развязке. Заключительные главы 1 книги Царств рассказывают о самом важном событии — о великой битве между Израилем и филистимлянами с успехами и неудачами всех трех вовлеченных в эту войну сторон: Саула с израильской армией, филистимской армии и Давида с его небольшой группой воинов. Войну начали филистимляне, собрав для этого все свои силы (1, 4). Большая часть столкновений между израильской и филистимской армиями проходила в южной части страны, но теперь филистимляне изменили свою стратегию и стали станом на севере, в Сонаме. Возможно, они пытались разделить Израиль на две части, отделив Саула от северных племен. Саул не мог игнорировать эту угрозу и, по–видимому, был вынужден принять бой на ровной местности, где колесницы филистимлян давали им большое преимущество. (Обычно израильтяне старались сражаться в горах, где практически невозможно было использовать колесницы.) Израиль оказался в опасном положении, поэтому Саул нуждался в компетентном совете. Хотя рассказ представлен в личностном освещении, очень важно понять, что Саул искал помощи как царь Израиля, а не как частное лицо. Но как царь он не мог получить помощи пророка. В стихе 6 упоминаются три обычных способа получения информации о воле Божьей. Урим относится к ефоду священников (см.: 14:37). Саул больше не имел возможности обратиться к Самуилу, так как тот незадолго до этих событий умер. Можно было бы вопросить Самуила через медиумов, но он сам изгнал их из центральной части страны. Ветхозаветные законы запрещают обращение к мертвым (черная магия) (см.: Лев. 19:31; Втор. 18:9–14), и Саул добросовестно подчинялся этим законам. В порыве отчаяния он обращается к волшебнице, а для этого ему приходится идти в Аэндор.

Библейский автор не пытается ни осмеять, ни критиковать практику черной магии, он просто описывает отчаянное положение Саула и твердое решение Бога. Позволил ли Сам Бог Самуилу явиться по вызову волшебницы, или какой–то дух принял обличие Самуила, неизвестно, но Саул увидел Самуила и услышал его голос. Этот голос повторил и подтвердил отвержение Саула Богом и избрание Давида на царство. Кроме того, в стихе 19 имеется предсказание об исходе предстоящей битвы.

Автор стремился показать безнадежность положения Саула, показать, как низко он пал, если даже преступникам пришлось утешать его, ибо та женщина была преступницей по законам самого Саула. Повествование ни в коем случае не поощряет волшебства, ибо водительство Божье никогда не может быть получено подобным образом.

29:1–11 Филистимляне и Давид. В главе 28 мы видели глубокое отчаяние Саула и безнадежность его положения. Давид тоже оказался в сложнейшей ситуации по милости филистимлян. Его группа воинов была слишком мала для открытой борьбы с филистимлянами, и Давид не осмелился противоречить приказу. Единственный выход он видел в том, чтобы продолжать обманывать Анхуса. Трудно представить, что именно сделал бы Давид, если бы Анхус настоял на своем в споре с филистимскими князьями. Однако князья переубедили Анхуса. Они ясно видели опасность, грозящую им, если бы вдруг во время военных действий Давид перешел на сторону израильтян со своими воинами (4). Они прекрасно знали и ценили способности Давида как воина, которого израильские женщины воспевали в своей хвалебной песне (5; см.: 18:7). Автор не говорит об этом прямо, но подводит читателя к выводу о том, что лишь по воле Божьей Анхус переменил свое решение и избавил Давида от невероятно сложной ситуации.

Примечание. 1 Все это произошло в Афеке, до того как филистимляне отправились на север и остановились в Сонаме (28:1). Другими словами, события главы 29 произошли прежде тех, что представлены в главе 28. 6 Анхус здесь клянется именем Господа, скорее всего, потому, что обращается к израильтянину. Упоминание им в стихе 9 Ангела Божия менее конкретно. Возможно, это была лишь фраза, использовавшаяся в обычной речи. Нет никаких предположений, что Анхус поклонялся истинному Богу. 11 Стан израильтян находился в Изрееле (1), а значит, этот стих показывает, что война началась.

30:1–17 Давид наносит поражение амаликитянам. Рассказчик идет вслед за Давидом на юг, в принадлежащий ему город Секелаг, и оставляет рассказ о битве при Гелвуе до главы 31. Подробно описывая борьбу Давида с Амаликом, автор подчеркивает, что во время сражений израильтян с филистимлянами Давид находился на большом расстоянии от армии филистимлян. Можно представить, с какой готовностью враги Давида позже распространяли слухи о том, что Давид и его люди помогали филистимлянам одержать победу над войском Саула. Эта глава, напротив, показывает, что Давид напал на врагов Израиля амаликитян, в то время как Израиль воевал против филистимлян.

Другой важный аспект этой истории заключается в том, что противником Давида на этот раз оказался Амалик. Неспособность Саула уничтожить этот народ, злейшего врага и постоянную угрозу Израиля, была показана в главе 15. Именно тогда Бог отверг Саула. Теперь в главе 30 автор рассказывает о том, как Давид сделал то, что должен был сделать Саул.

30:18–31 Добыча Давида. Очень трудно было даже выследить кочевников, совершавших набеги на территории израильтян, а то, что отнял Давид все, что взяли Амаликитяне, можно назвать почти чудом.

Стих 7 обращает наше внимание на очень важный момент, противопоставляя поведение Давида в трудный момент его жизни поведению Саула в главе 28. Саул обратился за советом к волшебнице, Давид же призвал священника, чтобы вопросить о воле Божьей. Обращение Саула к магии привело его к полному отчаянию, а Давид получил моральную поддержку (8).

Бог не только вмешался в события, чтобы предотвратить участие Давида в битве против соотечественников, но и рассчитал все с предельной точностью. Давид и его люди вернулись в Секелаг намного раньше, чем ожидали амаликитяне. Иначе захваченные в плен жены и дети были бы проданы в рабство в другие страны.

Мы видим также мудрость и волю Давида в управлении своим войском, состоявшим из жестких и горячих мужей (6), среди которых, кроме того, были и негодные (22). Мы видим, что он уже принимает решения подобно тому, как это делает царь (см.: особенно ст. 25). Он хотел, чтобы все его люди получали равные доли добычи, и, кроме того, стремился вознаградить города и области Иуды за оказанное ему и его войску гостеприимство в тот период, когда они были вынуждены скрываться от Саула (27—31). Это был мудрый политический ход: в свое время жители Иудеи свободно изберут его царем вместо сына Саула (2 Цар. 2:10).

31:1—13 Битва на горе Гелвуе

Это сражение получило свое название от горы Гелвуй, в окрестностях которой оно произошло. Бой начался на равнине, но терпящих поражение израильтян оттеснили вверх по склону гор, где многие из них погибли, включая Саула и Ионафана. В тексте не сообщается число убитых воинов, но совершенно ясно, что филистимляне одержали полную победу, и это дало им возможность захватить несколько израильских городов (7). Таким образом, царствование Саула закончилось трагедией для него и для всего Израиля. Казалось, боги филистимлян торжествовали, но 2 книга Царств расскажет о том, как Давид наконец одержал окончательную победу над филистимлянами.

Последние стихи этой главы служат достойным концом всей истории царствования Саула. Его первым деянием как царя Израиля было освобождение Иависа Галаадского (гл. 11), и теперь жители этого города взяли тело Саула и тела его сыновей и предали кости их земле. Не совсем понятно, зачем они сожгли их, поскольку у израильтян не было обычая кремировать покойных. Как бы то ни было, царской семье оказали соответствующие почести.

Итак, 1 книга Царств заканчивается трагической нотой. Однако эту трагедию Бог уже предсказал через своих пророков (28:19), и она не означала, что Бог Израиля потерпел поражение. Бог уже избрал следующего царя Израиля и дал ему таланты блестящего военачальника и вождя. Бог положит конец угрозе со стороны филистимлян в Свое время, которое Он Сам изберет для этой цели.


Семья Давида. Упрощенная схема


2 книга Царств 1:1 — 8:18 Первые годы правления Давида

1:1 — 4:12 Давид и Иевосфей

Смерть Саула открыла Давиду дорогу для восхождения на предназначенный ему царский престол. Библейский автор недвусмысленно предсказал такое развитие событий в 1 книге Царств. Однако на пути Давида все еще стояло два серьезных препятствия, и, с человеческой точки зрения, не могло быть никакой уверенности в том, что Давид станет царем всего Израиля. Первое препятствие состояло в том, что один из сыновей Саула, Иевосфей, не был убит в битве с филистимлянами и вскоре был провозглашен царем над большей частью колен (см.: 2:9). Давид же стал царем Иудеи, в результате чего началась гражданская война. Другое препятствие — филистимляне, которые были полны решимости ослабить Израиль и держать его в своем подчинении. Однако филистимляне допустили тактическую ошибку. Они не помешали Давиду стать царем Иуды, решив, что гражданская война вымотает силы противоборствующих сторон и ослабит разделенный Израиль. По этой же причине они не стали тревожить Иевосфея. Таким образом, Давиду не пришлось воевать на два фронта одновременно, и он сумел преодолеть оба препятствия одно за другим. Библейский автор не сомневается, что в решении филистимлян проявилась воля Божья, как и во всех других событиях, приведших Давида на царский престол всего Израиля.

1:1—16 Вестник–амаликитянин. В начале повествования Давид все еще в Секелаге (см.: 1 Цар. 30:26) в ожидании известий об исходе вторжения филистимлян в северный Израиль. Странно, но известил Давида о поражении израильтян Амаликитянин. Этот народ был извечным врагом Израиля, и Саул и Давид постоянно воевали с ним. Однако этот амаликитянин проживал в Израиле, он был сыном пришельца (13).

Смерть Саула и Ионафана не застала читателя врасплох, но обстоятельства их смерти в изложении амаликитянина несколько неожиданны. Вполне вероятно, что Саул не умер сразу после того, как упал на свой меч (1 Цар. 31:4); затем появился амаликитянин и по просьбе Саула убил его (10). Но, возможно, амаликитянин лжет. Может быть, он просто грабил трупы на поле боя, а не случайно пришел на гору Гелвуйскую в разгар сражения (6).

Нам не сообщают, поверил ли Давид вестнику, но он принял слова свидетельства (16), венец и запястье, принесенные с Гелвуя, за неимением других доказательств и очевидцев. На основании собственных показаний вестника Давид казнил его. Действия Давида вполне согласуются с его отношением к Саулу, которое отражено в 1 книге Царств 24:6 и 26:9. Царь был помазанником Господним, и амаликитянин, как житель Израиля, обязан был повиноваться израильским законам. Но он убил царя Израиля. Казнив его как убийцу, Давид уже выступил в роли царя и судьи.

В этом эпизоде есть еще один аспект. Поступая так, Давид еще раз продемонстрировал, что он не был врагом Саулу, но до конца защищал права и честь мертвого царя.

1:17—27 Плач Давида. Поэма в стихах 19–27 — это не только выражение личного горя Давида, но народный плач, в котором образным языком описывается невосполнимая утрата Израиля. Эта песнь была записана, и ее знал весь народ (18/ Книга праведного — это не дошедший до нас древний документ, которым пользовались некоторые ветхозаветные авторы (см. также: Нав. 10:13). Мы не знаем, почему эта песнь была названа песней лука (18).

Бог отверг Саула, как неоднократно сообщалось в 1 книге Царств, но в песне Саул оплакивается. Она напоминает нам о его значении для всего Израиля — он руководил страной, объединил ее, изгнал филистимлян с израильской территории и способствовал процветанию страны (см.: ст. 24). Вместе с Саулом оплакивается Ионафан и потому что он был лучшим другом Давида, и потому что народ чтит его за выдающиеся военные заслуги (см.: 1 Цар. 14).

Следует отметить поэтические достоинства песни, легкость для восприятия читателем. В стихе 20 Давид выражает надежду, что смерть Саула можно сохранить в тайне от врагов его. Геф и Аскалон были двумя важными филистимскими городами. В стихе 21 он проклинает гору Гелвуйскую, где были убиты Саул и Ионафан. В последнем стихе своей песни–плача Давид называет Саула и Ионафана сильными и оружием бранным, напоминая читателям о том, что их смерть — громадная потеря для Израиля. В поэме нет упований на будущее, но сам Давид был предназначен Богом дать пораженному народу надежду и победу.

2:1—7 Давид становится царем над Иудеей. Смерть Саула позволяла Давиду покинуть филистимскую территорию и вернуться в какой–либо из городов Иудиных. Этому переселению могли помешать два обстоятельства: если Саул оставил сильного преемника, враждебного Давиду, или если бы филистимляне возражали против ухода Давида. В том и другом случае ему было бы трудно осуществить свое решение на практике. Поэтому неудивительно, что Давид вопросил Господа или, другими словами, попросил Авиафара обратиться к священному ефоду (см.: 1 Цар. 23:9–12).

Ни библейский автор, ни читатель не выражают удивления по поводу того, что Давид стал царем (хотя только над одним коленом, Иудиным). Божья воля на это была проявлена еще в 16–й главе 1 Книги Царств. Однако, с точки зрения чистой политики, решение мужей Иудиных предсказать было трудно. Смерть Саула и победа филистимлян на Гелвуе, должно быть, создали обстановку политической неразберихи во всем Израиле, и старейшины оказались в затруднении относительно того, что делать дальше. Давид мог представить им по меньшей мере три вещи: отличную репутацию воина, долгую историю помощи колену Иудину и определенные, установившиеся взаимоотношения с филистимлянами. Кроме того, он сам происходил из колена Иудина.

Особый интерес представляет собой послание Давида Иавису Галаадскому. Этот город был связан с Саулом крепкими узами (см.: 1 Цар. 11; 31:11–13) и находился в Трансиордании, в том регионе, где обосновался новый царь Иевосфей, соперник Давида, сделав Маханаим своей столицей (8–9). Поэтому можно было бы ожидать, что слова благодарности и утешения в адрес жителей Иависа Галаадского скажет в первую очередь Иевосфей. Однако это сделал Давид. Тем самым Давид фактически уже давал понять израильтянам за пределами колена Иудина, что он считает себя истинным наследником царского престола и имеет власть над всем Израилем. В его послании Иевосфей полностью игнорировался.

Своей столицей Давид сделал Хеврон, город на юге Иудеи. Несколько позже столицей станет Иерусалим, но на данный момент этот город не принадлежал израильтянам. Иерусалим был в какой–то степени барьером, отделяющим Иудею от израильской территории к северу. И этот факт объясняет то, что племена Иуды принимали независимые решения и избрали собственного царя.

2:8—32 Гражданская война. Авенир (впервые упомянутый в 1 Цар. 14:50) явно бежал с поля боя, где был убит Саул, и взялся за решение политических вопросов на севере страны. Хотя Авенир был близким родственником Саула, он не претендовал на престол, но постарался обеспечить поддержку оставшемуся в живых сыну Саула Иевосфею. Так Иевосфей стал царем теоретически над всем Израилем (9), но в реальности над ограниченной территорией. Нет сомнения, что настоящими хозяевами центральной части страны стали филистимляне, особенно в регионе колен Ефрема и Вениамина. Иевосфей контролировал восточный берег реки Иордан (Галаад) и свою столицу Маханаим (см. карту на с. 458). Но все же Ефрем и Вениамин, а также другие колена (9) формально признавали его царем, несмотря на реальную ситуацию.

Не совсем понятно, почему Давид выступил против Иевосфея. Возможно, Иевосфей спровоцировал Давида на битву, желая подчинить себе Иудею. Войско Иевосфея направилось к Гаваону, лежащему у северной границы колена Иудина, и Давид послал свои войска заблокировать его продвижение. Как и в 1 Книге Царств 17, обе стороны попытались избежать большого кровопролития и поэтому организовали поединок между борцами, чтобы разрешить спорный вопрос. Может быть, они надеялись на то, что Бог проявит свою волю через победу одной из групп борцов числом двенадцать. Однако последовало настоящее сражение (17). Стихи 30–31 помогают нам представить масштабы этой битвы.

Все эти подробности повествования направлены на то, чтобы представить читателю Иоава. Иоаву предстояло быть главнокомандующим у Давида на протяжении всего периода его царствования, и в стихах 28—30 мы уже видим его военачальником. Здесь объясняется, как случилось, что Авенир, израильский военачальник, убил одного из братьев Иоава. Авенир явно не хотел убивать Асаила, а тем более спровоцировать кровную месть. После смерти Асаила Иоав как будто не против пойти на примирение, но его чувства остаются для нас в этой главе сокрытыми. Тайные его намерения откроются в 3:27.

3:1—5 Семья Давида. Автор не рассказывает в деталях о гражданской распре, в которой Давид одерживал все большие победы (1). Вместо военных новостей он сообщает нам подробности о женах и сыновьях Давида. В подтексте звучит утверждение, что Давид чувствовал себя в полной безопасности в Хевроне, в отличие от Иевосфея, который был обречен. Насколько мы знаем, у Иевосфея семьи не было. Но все эти сведения важны лишь как основание для последующих событий. Некоторые сыновья Давида вскоре будут играть заметные роли в повествовании. Амнон и Авессалом станут главными действующими лицами уже в главах 13—18, а Адония в 3 Цар. 1 попытается захватить царский престол, воспользовавшись старческой немощью Давида. Соломон пока не упоминается, он родится позже в Иерусалиме (см.: 12:24).

О женитьбе Давида на Ахиноам и Авигее нам уже рассказывали (1 Цар. 25:42–43). Его новая женитьба на Маахе должна была закрепить союз с царством Гессурским, маленьким государством в северной Трансиордани и.

3:6–21 Авенир переходит на сторону Давида. Совершенно ясно, что Авенир был человеком амбициозным и честолюбивым. Он имел достаточно власти в царстве Иевосфея, но к этому моменту реальная власть в Израиле все больше сосредотачивалась в руках Давида, и Авенир осознавал это. Возможно, он преднамеренно поссорился с Иевосфеем, чтобы иметь повод покинуть его. Нет достоверных сведений о том, что он действительно вошел в близкие отношения с одной из бывших наложниц царя Саула, однако сам он не отрицал предъявленных обвинений. Такой его поступок мог расцениваться как притязание на царский престол (см.: 16:21—22), и неудивительно, что Иевосфей выразил протест, в результате чего вспыхнула ссора.

Теперь Авенир чувствовал себя вправе послать от себя послов к Давиду, предлагая свою помощь в подчинении всего Израиля Давиду. Его вопрос чья эта земля ? (12) подразумевал, что не Иевосфей, а именно Авенир — самый влиятельный человек в северных землях. Без сомнений, это было верно, и если бы Авениру и Иевосфею пришлось еще сосуществовать какое–то время, то Авенир неминуемо начал бы войну против Иевосфея. Предлагая союз Давиду (12), Авенир, вероятно, надеялся и на высокий военный пост в его армии. Настоятельное требование Давида вернуть ему его первую жену Мелхолу (13—14) было продиктовано несколькими соображениями. Саул отобрал ее у Давида в приступе гнева (1 Цар. 25:44), и Давид считал, что должна восторжествовать справедливость. Утрата Мелхолы была также публичным унижением Давида, и это тоже следовало исправить. Возможно, был и политический мотив — его женитьба на дочери Саула давала ему определенный статус в Израиле и законное право наследовать царский престол после Саула. И, наконец, его женитьба на Мелхоле была браком по любви (1 Цар. 18:20), он был привязан к ней и хотел вернуть ее. Давид был прав в своих требованиях, хотя мы и сочувствуем покинутому Фалтию.

Авенир выполнил свои обязательства. Когда он встретился с Давидом, он мог обещать ему, что Давид будет царствовать над всеми (21). Это было, конечно, в интересах Давида, который и выразил свое одобрение Авениру. Авенир, в свою очередь, испытывал удовлетворение от того, как развивались события, и у него не было оснований бояться. Поэтому он ушел с миром.

3:22—39 Убийство Авенира. Может быть, Иоав действительно думал, что Авенир пришел как соглядатай, и не доверял ему, как и сказал о том Давиду (25). Но, скорее всего, это был просто предлог, так как в стихе 30 раскрывается действительная причина, почему он убил Авенира таким предательским образом.

Убийство Авенира стало для Давида серьезной неприятностью. Убийца был одним из его старших военачальников, и в народе вполне могло зародиться подозрение, что Авенир был убит по наущению Давида. В царстве Иевосфея могло создаться впечатление, что Давид решил покончить со всеми родственниками Саула, чтобы укрепить собственное положение. Давид должен был публично доказать свою непричастность к этому убийству. Поэтому он всенародно оплакивал Авенира и оказал ему все необходимые почести. В стихе 37 сказано, что ему удалось убедить жителей Иудеи и северный Израиль в своей невиновности.

Тот факт, что автор подробно рассказывает всю историю гибели Авенира, показывает, что и позже находились люди, обвинявшие Давида в неуклонной враждебности по отношению к Саулу и его семье. Правда, Давид ничего не сделал, чтобы наказать убийцу, и стих 39 поясняет причину этого. Дело не в том, что Давид был еще слаб как царь, но в том, что Иоав и его брат Авесса (сыновья Саруи) были слишком влиятельными людьми в царстве, чтобы их привлечь к суду. Негодование Давида по этому поводу продолжалось еще много лет (см.: 3 Цар. 2:5–6).

4:1–12 Убийство Иевосфея. Убийство Авенира должно было привести к полному разрыву отношений между северным царством и Иудеей, помешав Давиду стать царем над всем Израилем. Однако случилось обратное. Смерть Авенира ослабила и без того слабого царя и его слабое царство. Слабый царь был умерщвлен, и царство пало.

Нам не объясняют, по какой причине Баана и Рихав умертвили Иевосфея. Однажды Саул напал на Гаваон (см.: 21:1), и, возможно, Беероф, родной город Рихава и Бааны, пострадал вместе с ним (в Нав. 9:17 эти два города связаны между собой). Так или иначе, но убийство произошло из–за каких–то обид на Саула и его семью, и убийцы, видимо, полагали, что Давид вознаградит их за уничтожение своего соперника. И опять Давиду пришлось защищаться от возможных обвинений в том, что он замешан в убийстве Иевосфея. Он доказал свою непричастность тем, что предал казни убийц и хорошо отзывался о Иевосфее.

Так закончилось царствование Иевосфея. Похоже, что он не оставил сыновей и его единственным близким родственником был хромой племянник Мемфивосфей (4). Совершенно очевидно, что никто не предполагал наличие у Мемфивосфея способностей к руководству страной. (История о Мемфивосфее продолжается в гл. 9.) Это убийство фактически проложило Давиду путь к воцарению над всем Израилем. Библейский автор знал, что Бог обращает во благо даже злые деяния людей, но очень легко представить, как некоторые израильтяне во всем случившемся видели руку Давида и верили, что он заплатил за то, чтобы всех его соперников уничтожили.

5:1—25 Давид берет власть в свои руки

Эта относительно короткая глава рассказывает о трех самых важных достижениях Давида. Во–первых, он объединил весь Израиль и все израильские колена признали его своим царем. Во–вторых, он захватил Иерусалим, который находился на израильской территории, но не контролировался израильтянами. Такие города способствовали разъединению страны, отделяя одно израильское колено от другого. Их жители, хананеи, также представляли собой постоянную угрозу, поскольку всегда были готовы стать союзниками филистимлян в борьбе против Израиля. Таким образом, Давид избавил страну от этой угрозы, взяв контроль над «чужими» городами в свои руки. Третьим достижением Давида было полное поражение старого врага Израиля — филистимлян. Он нанес им такой сокрушительный удар, что они уже больше никогда не представляли опасности для Израиля. В главе 8 перечислены другие достижения Давида.

5:1–5 Царь над всем Израилем. В этих стихах ясно сказано, что Давид не покорил северные израильские племена и не овладел ими против их воли. Инициатива возведения Давида на царство исходила от них самих; представители этих колен проделали долгий путь в Хеврон, чтобы предложить ему стать их царем. Несомненно, смерть Иевосфея произвела смятение в северных коленах, и перед лицом агрессии со стороны филистимлян их руководители стремились обрести сильного и опытного вождя. Теоретически они могли бы избрать кого–нибудь из своей среды, но для их обращения к Давиду имелись три веские причины, о которых говорится в стихах 1—2.

Краткий обзор царствования Давида в стихе 5 позволяет приблизительно установить время захвата Иерусалима (представленного в ст. 6—9). Иевосфей царствовал всего два года (2:10), а Давид продолжал царствовать в Хевроне еще в течение пяти лет. Израильские старейшины, должно быть, признали его царем вскоре после смерти Иевосфея, но прошло еще какое–то время, прежде чем он почувствовал себя готовым к захвату Иерусалима.

5:6–16 Захват Иерусалима. Иерусалим уже тогда был древним городом. Много раньше племена Иуды и Вениамина пытались захватить его (см.: Суд. 1:8, 21), но он по–прежнему находился под полным контролем ханаанского народа, называвшегося Иевусеями. Это был сильно укрепленный город, и иевусеи были уверены, что войска Давида не сумеют захватить его. Некоторые слова и фразы в стихах 6—8 не совсем ясны, но, похоже, иевусеи были высокомерными людьми: тебя отгонят слепые и хромые — было сказано в ответ на угрозу со стороны войска Давида. Но, вместо прямого нападения и штурма крепких городских стен, люди Давида, видимо, через водосточный желоб (8; упоминания о желобе в русской Библии нет. — Прим. пер.) сумели неожиданно проникнуть в город. Вода поступала в Иерусалим в основном из источника вне городских стен, и археологи во время раскопок также обнаружили несколько шахт и тоннелей.

Захватив Иерусалим, Давид вскоре сделал его своей столицей. Иерусалим находился ближе к центру, чем Хеврон, это была территория колена Вениамина, и все вместе способствовало тому, чтобы северные племена восприняли Давида как настоящего царя над всем Израилем. Давид выстроил себе дом и устроил царский гарем. Обратите внимание на появление в стихе 14 имени Соломона.

5:17—25 Поражение филистимлян. Филистимляне не препятствовали Давиду править в Иудее, разделенный Израиль придавал им ощущение силы. Но когда все израильские племена признали Давида своим царем, то филистимляне снова увидели в нем врага (17). Возможно, они уже пытались напасть на него и до захвата Иерусалима. Крепость, куда пошел Давид, это, скорее всего, Адоллам, его прежний штаб (см.: 1 Цар. 22:1–4). Обе атаки филистимляне предприняли в долине Рефаим (18, 22), которая расположена к югу от Иерусалима, из чего Давид должен был сделать вывод о необходимости подчинить себе всю эту территорию.

Обе победы Давида описаны довольно кратко, но автор не пожалел времени, чтобы сообщить, что каждый раз Давид вопрошал Господа, перед тем как идти в сражение. И Бог всегда отвечал Своему избраннику. Примечательно, как контрастируют с этим взаимоотношения Саула с Богом (ср.: 1 Цар. 28:6).

Тот факт, что Хирам, царь Тирский, прислал послов к Давиду, доказывает растущее влияние и авторитет как Давида, так и всего израильского народа, которым он правил. В течение всего десятого века до н. э. Израиль был самой могущественной державой региона. Библейский автор отметил доблесть и успехи Давида, но всю честь и славу за них он воздает Господу Богу Саваофу (10). Все эти достижения Бог осуществил не для прославления Давида, но ради народа Своего, Израиля (12). Несомненно, Давид принес Израилю много пользы, мир и процветание.

Автор никак не комментирует наличие у Давида гарема. Гарем был признаком и символом политического могущества на древнем Ближнем Востоке, но позже мы увидим, сколько бед принесло дому Давида соперничество между его сыновьями от разных жен и наложниц. Второзаконие 17:17 предостерегает от многоженства, и к этому предостережению стоило бы прислушаться как Давиду, так и Соломону.

Примечание. 7 Сион часто служит библейским символом Иерусалима. Возможно, прежде так называлась крепость, входившая в состав города. Теперь Иерусалим становится известен как город Давидов, и это название употребляется и в новозаветные времена (см.: Лк. 2:11).

6:1 — 7:29 Давид, ковчег и дом Божий

Саул никогда не проявлял особого интереса к ковчегу завета и причинил много обид и горя священникам и пророкам. Давид, напротив, всегда действовал в согласии со священниками и пророками и относился к ковчегу с величайшим благоговением. Ковчег был установлен в Иерусалиме навсегда (гл. 6). В главе 7 представлены Божьи планы на будущее и по отношению к ковчегу, и по отношению к дому Давида.

6:1—19 Ковчег перевезен в Иерусалим. В этой главе рассказывается история ковчега (1 Цар. 4:4 — 7:2). В течение долгих лет ковчег оставался в Ваале, городе, который также назывался Кириафиаримом (1 Цар. 7:2; см.: Нав. 15:9). Перенесение Давидом ковчега в Иерусалим — это попытка сделать Иерусалим самым святым местом в царстве. Город становился религиозной и политической столицей. Сам акт перенесения ковчега был важным политическим событием, он придавал Иерусалиму особое значение в глазах всех израильтян и, таким образом, помогал объединению страны. Однако библейский автор основное внимание уделяет религиозному аспекту в действиях Давида. Он сделал все возможное, чтобы окружить ковчег почтением. Смерть Озы (6–8), которую забыть невозможно, послужила напоминанием о силе и власти Бога, Которого символизировал ковчег. (Израильтяне из Вефсамиса также пострадали от неблагоговейного отношения к ковчегу, см.: 1 Цар. 6:19.) Давид понял, что он не волен поступать с ковчегом по своему желанию и еще менее может манипулировать Богом, Которого этот ковчег представлял. Хотя это событие было печальным само по себе, оно послужило большим утешением многим поколениям израильтян, ибо напоминало им, что их Господь Бог могущественнее любых агрессоров и захватчиков. Этот случай также научил их относиться с должным почтением и благоговением к Божьей святости, что было самым важным условием для благополучия всего общества.

Итак, ковчег был установлен в Иерусалиме посреди скинии (17). Но Храм был построен только в царствование Соломона (З Цар.6).

6:20–23 Бесплодие Мелхолы. Этот эпизод с Мелхолой возникает в повествовании неожиданно. Не совсем понятно, почему она с такой неприязнью восприняла действия Давида. Несмотря на свои осуждающие слова, она не могла не понимать, что люди не стали презирать Давида за его пляски, но напротив, разделяли с ним его радость и торжество. Его резкий ответ был оправдан в тех обстоятельствах. Возможно, автор хотел показать, что эта ссора между Давидом и Мелхолой привела к разрыву всяких отношений между ними. Во всяком случае у нее не было детей до дня смерти ее.

Стих 23 очень важен. Многие последующие главы повествуют о сыновьях Давида и их стремлении овладеть престолом. Если бы у Мелхолы был сын, он имел бы много больше прав на то еще и как внук Саула. Но такого сына не было, и автор хочет показать нам, что Бог проявил Свою волю и в этом вопросе.

7:1–17 Пророчество Нафана. Эта глава продолжает историю Давида и святилища в Иерусалиме. События, представленные в ней, относятся к более позднему периоду царствования Давида, как сказано в стихе 1.

Этот отрывок — самый важный в книгах Царств и один из ключевых во всем Ветхом Завете. В нем говорится о будущем, которое ожидает монархию Давида и святилище Иерусалима, то есть о самом насущном для израильского народа на много веков вперед. Через пророка Нафана Бог произнес твердые обетования Давиду об этих двух важнейших вещах. Эти торжественные Божьи обетования выросли до «завета вечного», положенного с Давидом (см.: 23:5).

Эти две темы явно связаны использованием слова «дом», которое в еврейском языке означало не только обычный дом, но также и храм, и династию (как и в других языках, напр.: «дом Романовых»). Эта глава начинается с обсуждения планов Давида построить храм Господу, дом Богу (5). Затем в стихе 11 возникает тема дома Давидова, не дворца, но династии, т. е. его сыновей и потомков, которые наследуют царский престол в Иерусалиме.

Божьи обетования сведены воедино в стихе 13: сын Давида построит Храм и престол царства его будет утвержден на веки. Вдохновляющие обетования. Но в этой главе есть и отрицательные моменты. Во–первых, Давиду отказано в его желании построить храм Божий. Во–вторых, Бог не находит удовольствия обитать в храмах. (Эти два утверждения основаны на ст. 5—7.) В–третьих, из стиха 14 становится очевидным, что некоторые из потомков Давида будут недостойными царями и понесут заслуженное Божье наказание. Эти утверждения, как позитивные, так и негативные, представляют и объясняют события со времен Давида (начало десятого века) и до 587 г. до н. э. За этот период был построен храм, но не Давидом, а его сыном Соломоном. Многие из потомков Давида были слабыми и грешными, но династия неизменно продолжала царствовать в течение четырех веков.

В 587 г. до н. э. храм был разрушен вавилонянами и Иудея прекратила свое существование как царство. Семья Давида сохранилась, но уже больше не наследовала царский престол. Что же говорится об этом в данной главе? Во–первых, Бог не обитает в рукотворных храмах, а потому Его народ также не нуждается в храмах. Стефан особо подчеркнул этот аспект в своей речи уже в новозаветное время (см.: Деян. 7:44—50). Во–вторых, Божье обетование о потомках Давида было вечным и оно стало основанием для ожидания Мессии, «Величайшего Сына великого Давида». Это обетование придавало уверенность многим поколениям Божьих людей, живших в последние века ветхозаветного времени, и исполнилось в рождении Иисуса Христа, о чем свидетельствует весь НЗ и христианская Церковь.

Все эти обетования, по мере исполнения их Богом, сделали имя Давида великим (9). Без сомнения, Давид был величайшим израильским царем и прославлен во всех веках как один из величайших людей в истории человечества. Однако величие было дано ему Богом не для его собственной славы, но ради блага того народа, которым он руководил. Именно так стих 10 говорит о Божьих планах и обетованиях для Израиля через Давида. Эти обетования исполнились в царствование самого Давида и остались в Божьих планах для Его народа несмотря на то, что позже Израиль и Иуда часто враждовали между собой и прегрешали против Бога. Эти планы зависели от исполнения Божьего обетования послать в мир Мессию, Сына Давидова, Который приведет наконец Божьих людей к безопасности и миру, в котором они всегда так нуждались.

7:18—29 Молитва Давида. Ответом на обетования, полученные Давидом через пророка Нафана, стала его сердечная благодарственная молитва. Она была вознесена к Богу в той скинии, которую Давид только что построил (18). В этой книге уже больше ничего не говорится о построении храма. Единственный дом, о котором упоминает Давид, это его собственная будущая династия (19, 25). Он был благодарен за сами обетования Божьи и за то, что Бог дал ему знать об этих обетованиях. Как сам Давид справедливо заметил, очень немногим дано знать будущее своих потомков (19).

В молитве Давида видно: он осознает, что Божьи благословения для его семьи означают благословения для всего Израиля. В стихах 23—24 вспоминается благость и милость Божья по отношению к Израилю, проявленные в прошлом. Продолжение рода Давида будет означать продолжение Божьих благословений на единственный народ, который Бог избрал и сделал собственным народом на веки. Благодарные слова Давида в этой молитве помогут впоследствии обрести радость и уверенность многим израильтянам, оказавшимся в бедствии.

8:1—18 Дальнейшие победы Давида

Многие из тех побед, что описаны в этой главе, произошли до событий главы 7. Поместив их именно здесь, автор стремился показать, как Бог начал исполнять Свои обетования Давиду, о которых говорилось в главе 7.

О новом поражении Филистимлян кратко рассказано в стихе 1. Что такое МефегГаама непонятно, возможно, это даже и не название места; некоторые комментаторы переводят это слово как «верховенство». В параллельном стихе в книге Паралипоменон имеется в виду знаменитый город Геф (1 Пар. 18:1). Филистимляне находились на юго–западной границе Израиля.

Вначале Моавитяне были настроены дружелюбно по отношению к Давиду (1 Цар. 22:3–4), и мы не знаем, что послужило поводом к войне между ними. Его жесткое к ним отношение позволяет предположить, что они поступили вероломно (2). Моавитяне находились на юго–восточной границе Израиля.

Кампания, описанная в стихах 3–10, была направлена против арамейских царств к северу от Израиля. В результате своих побед Давид начал брать дань с ряда небольших государств, и его охранные войска стояли вплоть до северного Евфрата. (См. карту на с. 458.) Стихи 12–14 возвращают нас к юго–восточной области и рассказывают, что Давид поразил Аммонитян и Идумеян, как и моавитян.

Таким образом, Давид добился успеха везде, где это было необходимо. Он также организовал разумное управление делами в самом Израиле (15). Глава завершается перечислением его главных чиновников. Иоав и Авиафар — имена, уже знакомые читателю. Ванея командовал царскими телохранителями и играл важную роль во вступлении Соломона на престол (3 Цар. 1). Сыновья Давида были первыми при дворе, это несомненно, но еврейское слово переводится как «священники», возможно, они выполняли какие–то священнические обязанности, хотя об этом не говорится прямо.

Самое значительное имя в этом списке — Садок. Каким бы ни было его прошлое, позже он стал первосвященником в Иерусалиме, а его семья продолжала поставлять Израилю первосвященников в течение многих столетий.

9:1 — 20:26 Царь Давид и его двор

Эта глава начинает новый раздел в книгах Царств. Глава 8 подытожила достижения Давида в основном за пределами границ Израиля. Глава 9 обращается к внутренним проблемам и, главным образом, к делам царского двора. А царский двор и его дела определяли жизнь людей всего царства.

Главы 9—20 часто называют «повествованием о наследниках», поскольку главная тема в них — вопрос о престолонаследии. Каждый читатель знает, что после Давида в Израиле воцарился Соломон. В 12:24, где речь идет о самом начале борьбы наследников, сказано, что Сам Бог возлюбил Соломона с момента его рождения. Но в тот момент еще не было ясно, кто станет следующим царем, и, вероятно, сам Давид не решался отдать престол Соломону вплоть до конца своего правления. Поэтому другие сыновья Давида, особенно Авессалом, пытались захватить престол силой. Главы 9–20 и 3 книга Царств 1–2 представляют всю цепочку этих событий.

Эти главы рассказывают о том, как уже во время царствования Давида Бог исполнил два обетования, данные через Нафана в 7:12–15. С одной стороны, Божья любовь к Давиду и его избранному (но не названному!) потомку будет постоянной. С другой — Бог будет наказывать грешное поведение «ударами сынов человеческих», другими словами, используя в качестве наказания действия других людей. Так в главах 9–20 мы видим, как грехи Давида принесли ему много несчастий и бед, но все же Бог не отвернулся от него.

9:1–13 Давид и Мемфивосфей

Мемфивосфей уже упоминался в 4:4. Он был одним из тех немногих членов семьи Саула, которые остались в живых после убийства Иевосфея. Его дом, Лодевар, находился недалеко от столицы Иевосфея — Маханаима. Теперь Давид перевез Мемфивосфея в Иерусалим. Некоторые исследователи полагают, что Давид рассматривал его как возможную угрозу и переселил в Иерусалим, чтобы тот был постоянно у него на глазах. В таком случае библейский автор даже намеком не выдает истинных намерений Давида. Напротив, подчеркивает милость Давида и говорит о тех почестях, которых удостоился Мемфивосфей в Иерусалиме. Давид выполнял обещание, данное отцу Мемфивосфея Ионафану (1 Цар. 20:42), и проявил заботу не только о самом Мемфивосфее, но и о его сыне Михе (12). Дважды проскальзывает упоминание о том, что Мемфивосфей был хромой ногами, что подчеркивает его полную беспомощность. Сомнительно, чтобы он когда–нибудь представлял реальную угрозу для Давида как соперник, несмотря на обвинения Сивы, которые прозвучат чуть позже (16:3).

10:1 12:31 Война с Аммоном и ее последствия

Вся глава 10 представляет собой повествование об успешной военной кампании израильтян против аммонитян. Она продолжает обзор побед Давида, начатый в главе 8, и дополняет ее, поскольку эта конкретная военная кампания имела большие последствия для Иерусалима. Одним из израильтян, воевавших в Трансиордании, был Урия, чью жену, Вирсавию, Давид взял силой в отсутствие ее мужа. Впоследствии Давид воспользовался военной обстановкой, чтобы избавиться от Урии. Так главы 10—12 связывают тему войны с делами царского двора.

10:1—19 Война против аммонитян. Аммон был маленьким царством в Трансиордании. Во времена Саула Аммон враждовал с Израилем, и Саул нанес поражение Наасу, о смерти которого здесь говорится (см.: 1 Цар. 11). Давид же, напротив, до сих пор поддерживал с аммонитянами союзнические отношения. Нет сомнений, что князья Аммонитские (3) боялись, что теперь, став царем всего Израиля, Давид изменит свое к ним отношение. Но если у них и были основания для этого страха, они поступили безрассудно, нанеся оскорбление Давиду и спровоцировав войну с ним. Аммонитское царство было слишком маленьким, чтобы выиграть войну с Израилем, а потому они просили помощи у Сирийцев на севере.

В главе 8 уже рассказывалось о победах Давида над сирийцами, поэтому не совсем понятно, когда были одержаны победы, о которых повествуется в главе 10. Поскольку здесь описаны события, имевшие место до рождения Соломона, война, должно быть, произошла в ранний период царствования Давида. Поэтому решение сирийцев заключить мир с Давидом (19) могло привести лишь к временному затишью. Важным последствием всех этих событий стал разрыв их отношений с Аммонитянами, которые продолжали воевать, но без надежды на успех. О конце этой войны говорится в 12:29—31.

11:1—13 Давид, Вирсавия и Урия. Прекращение военных действий в зимнее время было делом обычным, поэтому Давид возобновил войну против Аммона весной, когда выходят цари в походы. Стих 1 сообщает, что Давид не стал сопровождать свою армию. Он мог лично и не присутствовать, когда победа израильтян была совершенно очевидной. Войска Давида поразили Аммонитян и осадили Равву, их столицу. К этому времени израильская армия была мощной силой и положение Давида совершенно упрочилось. Как часто бывает в таких случаях, ощущение успеха и безопасности становится прелюдией к духовному и моральному падению.

Давид имел полное право оставаться в Иерусалиме, но его дальнейшие действия не имеют оправданий. Вирсавия была замужней женщиной, и Давид знал это. Замечание в стихе 4 о ее нечистоте означает, что у нее недавно была менструация, а потому ее беременность вне всяких сомнений возникла в результате прелюбодеяния с Давидом. Возможно, нравственность Вирсавии тоже можно поставить под сомнение, но библейский автор всю вину за происшедшее возлагает на Давида. Давид был царем и действовал надменно, злоупотребив своей властью и силой.

Бесплодные попытки Давида заставить Урию вернуться домой и пойти на близость со своей женой также выставляют Давида в самом неприглядном свете (6—13). Автор даже не пытается оправдать Давида. Поведение Урии объясняется тем, что в начале войны воины клятвенно обещали воздерживаться от интимных отношений со своими женами (ср.: 1 Цар. 21:4—5). Вполне возможно, что предложение Давида омыть ноги (8) означало, что Урия таким образом мог освободиться от этой клятвы. Однако Урия считал, что он находится в действующей армии, и показал своим поведением образец высочайшей нравственности.

11:14—27 Смерть Урии. До этого момента Давид надеялся, что его прелюбодеяние останется в тайне и ребенок, которому предстояло явиться на свет, будет принят как ребенок Урии. Однако Урия лишил его этой надежды, и Давид решает избавиться от него. Естественно, он опасался публичного скандала, тем более что в Израиле наказанием за прелюбодеяние была смерть. Но Давид как верховный судья Израиля не мог вынести себе смертный приговор! Таким образом, его необдуманный аморальный поступок создал ему серьезную проблему. Смерть Урии разрешила все проблемы — Давид женился на его вдове и никто не узнал, чей это ребенок (27). Иоав, конечно же, догадывался об истине, но он никогда бы не выдал Давида. Однако стих 27 напоминает нам, что Бог знал все.

Давид не колебался, посылая Урию на верную смерть, но надеялся, что другие его воины не пострадают. Когда Иоав прочитал распоряжение Давида, он слегка изменил его, в результате чего вместе с Урией погибло еще несколько воинов (17). Он сразу понял, что план Давида был слишком очевидным, и попытался скрыть, что Урия обрекался на верную смерть. В этом инциденте преданность Иоава Давиду проявилась особенно ярко, как, впрочем, и его жестокость. Но настоящим убийцей был Давид.

В стихе 21 дается ссылка на книгу Судей 9:50—53. Смерть Авимелеха показала израильтянам, как опасно подходить близко к стене осажденного города.

12:1–14 Пророчество Нафана. Нафан был пророком (7:2) и достойным преемником Самуила, устами которого Бог говорил к царю. Он имел власть и смелость действовать как обвинитель и судья царя. Прежде чем перейти к прямым обвинениям в стихе 9, он рассказывает свою знаменитую притчу. Некоторые библейские притчи действительно могут вызвать недоумение, но не эта. Давид решил, что Нафан рассказал о реальном происшествии и произнес свой приговор еще до того, как осознал, кого именно имеет в виду Нафан. Давид знал, что наказанием за кражу овечки была компенсация в четырехкратном размере (Исх. 22:1), но, по его мнению, вор действовал так бессердечно, что вполне заслуживал смерти. Таким образом, он сам осудил себя.

Эта притча не только вынуждает Давида осудить себя, но и ярко высвечивает все реалии ситуации. Цари, если они были жадными, могли забирать все, что хотели, и простые люди были бессильны против этого. Далее Нафан показал, какую ненасытность проявил Давид. В дополнение к своим женам он взял себе еще и наложниц Саула (8) как знак того, что является его преемником.

В стихах 11 — 14 Нафан изрекает Божий приговор Давиду. Сам Давид доживет до глубокой старости, но кровопролитие в его семье станет злом на его голову. В последующих главах мы увидим, как осуществилось это пророчество. Авессалом исполнил пророчество стиха 11 буквально (16:22). Очень важно отметить, что наказание Божье сопровождалось Его помилованием, поскольку Давид покаялся (13). Искреннее покаяние Давида значительно отличается от попыток Саула ввести Самуила в заблуждение (1 Цар. 13 и 15). 50 покаянный псалом, связанный с данным эпизодом, показывает глубину раскаяния Давида.

12:15–31 Рождение Соломона. Последнее пророчество Нафана о том, что незаконнорожденный ребенок умрет, исполнилось первым. Давид не воспринял это как фатальный приговор. В этом отрывке показано, как самозабвенно молился Давид, как сильно страдал он во время болезни младенца. Его страдания были настолько глубокими, что он совершенно забывал о себе, и его слуги даже боялись за него. Искреннее горе Давида и его заботливое отношение к Вирсавии вызывают у читателя симпатии. Однако автор стремился подчеркнуть непреложность Божьего приговора: наказание Давида стало исполняться.

Последующие главы продолжают рассказ о несчастьях Давида. Однако два стиха в этой главе (24—25) показывают, что, наказывая Давида, Бог не забывал об Израиле. Рождение Соломона вело к исполнению Его обещаний и планов, о которых говорилось в 7:12—13. Слова «Господь возлюбил Соломона» подтверждают, что это был ребенок, избранный Богом в качестве следующего царя Израиля. Так стал осуществляться Божий план. (Соломон больше не появляется в повествовании до 3 Цар. 1.)

Стихи 26–31 подводят итог победоносной войны с аммонитянами. На этот раз Давид сам отправился в сражение вместе со своими воинами. И здесь опять Иоав демонстрирует свою преданность царю.

Примечание. 30 Вполне вероятно, что очень тяжелый венец принадлежал не аммонитскому царю, но идолу Милхому, главному богу, которому поклонялись в Аммоне. (См.: прим. НМВ, REB и NRSV.)

13:1 — 18:33 Давид и его старшие сыновья

Центральной фигурой в этих главах становится Авессалом, третий сын Давида (см.: 3:2–3). Старший сын, Амнон, был убит Авессаломом, второй сын, по всей видимости, умер совсем молодым, поскольку о нем никогда больше не упоминается. Во всяком случае, после убийства Амнона Авессалом мог предъявить свои права на престол.

13:1–22 Насилие над Фамарью. Фамарь — сводная сестра Амнона (по отцу). Ее матерью была Мааха (см.: 3:2—3). Брак со сводной сестрой был строго запрещен согласно Левиту 18:11 и Второзаконию 27:22. Может быть, царь имел власть проигнорировать этот закон, как полагала Фамарь (13), но, видимо, Амнон на это не рассчитывал (2). Его похоть, обман и жестокость отвратительны. Он был первенцем Давида, но человеком явно не пригодным к тому, чтобы царствовать в Израиле. Однако цель истории — не обсуждение моральных качеств Амнона, но демонстрация того, как собственный дом Давида начинает обрушивать несчастья на его голову во исполнение пророчеств в 12:11. Давид сильно разгневался (21), но явно ничего не сделал, чтобы наказать виновника. Это было серьезной ошибкой, потому что вполне понятный гнев Авессалома возрос до ярой ненависти к обидчику сестры.

13:23–39 Убийство Амнона. До сих пор наши симпатии принадлежали Авессалому, но в этой главе мы видим, что его характер не многим лучше, чем у Амнона. Он был таким же безжалостным и лживым. Видимо, он ждал два года (23), прежде чем решился действовать. Мы видим, что даже царские сыновья не могли свободно приходить и уходить, когда им вздумается, но просили царского позволения покинуть двор. Поэтому Авессалому пришлось тщательно продумать свои планы, в которые входило его бегство в Гессур, на родину его матери (37).

Подробный рассказ о ложных слухах, что Авессалом убил всех своих братьев, подчеркивает, как Бог заботился о сохранении Соломона. Авессалом действительно мог убить всех братьев, если бы захотел, но тогда Соломон погиб бы вместе с ними. Однако честолюбивое желание стать израильским царем возникнет у Авессалома несколько позже, а на данный момент он стремился лишь отомстить Амнону.

Стих 39 указывает на то, что обычно для человеческих чувств: через три года горе от утраты Амнона утихло и Давид стал спокойнее смотреть на преступление Авессалома, который обрел теперь статус старшего сына. Такая перемена настроений Давида подготавливает нас к событиям главы 14.

14:1–20 План Иоава. Мы можем предположить, что Иоав пытался убедить Давида простить Авессалома и вернуть его на царский двор (19). Если так, то его попытки оказались безуспешными. Иоав, видимо, стремился обеспечить спокойный ход престолонаследования и явно видел в Авессаломе преемника и наследника Давида. Он принял близко к сердцу интересы царства, но дважды оказывал содействие не тому, кому уготовано было царство по воле Божьей (см.: 3 Цар. 1:7).

Не сумев переубедить Давида, он решился на хитрость и обратился за помощью к умной женщине. Как и Нафан в главе 13, она притворилась, что пришла к Давиду как к верховному судье с просьбой рассудить дело. «Мораль» ее истории заключалась в том, что благополучие всей семьи намного важнее, чем заслуженное наказание отдельного лица, и Давид согласился с нею. Применив этот же принцип к случаю с Давидом, она утверждала, что благополучие народа важнее, чем наказание наследника (13), а потому Авессалома следует возвратить из изгнания.

Иоав опасался, что Давид может умереть в отсутствие Авессалома, оставив Израиль в политическом хаосе, весьма вероятном в такой ситуации. Слова женщины в стихе 14 могут означать, что Бог продлил дни Давида для того, чтобы он мог вернуть Авессалома.

14:21—33 Возвращение Авессалома в Иерусалим. Хотя женщина из Фекои польстила Давиду, высоко отозвавшись о его мудрости, его действия по отношению к Авессалому не были правильными. Он позволил Авессалому вернуться в Израиль, но не восстановил его в правах при царском дворе. Авессалом не причинил бы вреда Давиду, если бы остался в изгнании, и, возможно, не желал бы зла отцу, если бы тот принял его, простив окончательно. Однако отношение Давида глубоко оскорбило его и в то же время дало повод устроить против отца заговор. Автор отмечает внешнюю привлекательность Авессалома, но наряду с этим указывает на его высокомерие.

15:1—12 Заговор Авессалома. Нет сомнения, Авессалом был прирожденным лидером, одаренным многими способностями и талантами. Если бы не скверные черты его характера, он мог бы стать отличным царем. Примечательно, что он сумел убедить столь многих людей поддержать его и восстать против Давида. В стихах 1–6 рассказывается, как он обольщал людей, недовольных состоянием дел в судебной практике, и, конечно же, ловко использовал все другие виды недовольства. Но даже в этом случае многие заслуги Давида, казалось бы, должны были обеспечить ему верность большинства жителей Израиля. Однако способности и обаяние Авессалома помогли ему приобрести множество сторонников. Даже дедушка Вирсавии Ахитофел ушел от Давида (12). Ловкость Авессалома проявилась и в том, что ему удалось составить заговор в такой тайне, что на царском дворе ничего не подозревали. Мы можем заключить из обрывочных сведений, что Авессалом приобрел много сторонников в Иудее (где находился Хеврон) и в северных коленах, но в Иерусалиме он склонил на свою сторону немногих. Возможно, он просто не посмел более активно собирать себе сторонников в Иерусалиме, чтобы не нарушить секретности предстоящей операции.

Примечание. 6 Под всяким Израильтянином автор может подразумевать северные племена в отличие от жителей Иудеи, но, скорее всего, и тех и других в противоположность жителям Иерусалима.

15:13–37 Бегство Давида. У Давида было два выхода: либо оставаться в Иерусалиме и выдержать осаду города, либо бежать в безопасное место. Он выбрал последнее, что спасло Иерусалим от разрушения и самому Давиду дало время и возможность маневрировать и собрать против Авессалома войско. Итак, Давид ушел в восточном направлении, добрался до Маханаима в Трансиордании, бывшей столицы Иевосфея( 17:24). В главах 15 и 16 представлен подробный рассказ о взаимоотношениях влиятельных лиц, принимавших участие в выработке решений в данной ситуации.

У слуг Давида (14) выбора не было, поскольку Авессалом изгнал бы их со службы или просто убил. Наложницам царя ни Давид, ни Авессалом также не дали возможности выбирать (16; см.: 16:22). Слуги Давида (18), вместе с телохранителями из чужеземцев, составляли его личный отряд. Регулярное же войско, похоже, оказало поддержку Авессалому (см.: 17:1). Преданность личного войска Давида, выраженная словами их начальника Еффея, в конце концов обеспечила Давиду победу.

Хорошим предзнаменованием было то, что оба первосвященника остались верными Давиду (24—29). Интересно, что Давид отправил ковчег Божий обратно в Иерусалим, полный решимости принять волю Божью. В отличие от израильтян в дни Илии (1 Цар. 4:3–4), Давид не верил, что ковчег магическим образом обеспечит ему победу. Он также воспользовался услугами верных людей в Иерусалиме, а его обращение к Садоку — «Разве ты не провидец?» (в русской версии — видишь ли) — скорее всего, означает «Разве ты не наблюдательный человек?».

Другим верным человеком, отправленным в Иерусалим, стал Хусий (30—37), который, должно быть, был хорошо известным человеком из приближенных царского советника. Вся история в целом показывает, что выдающимся царским советником был Ахитофел (см.: 16:23), и его поддержка Авессалома причиняла Давиду много беспокойства. Поэтому Давид отправил Хусия в Иерусалим в надежде, что тот сумеет разрушить советы Ахитофела, чтобы ими не воспользовался Авессалом. Эта мысль оказалась весьма удачной (17:1–14).

16:1–14 Сива и Семей. Это была борьба за власть между отцом и сыном, Давидом и Авессаломом. Кому из них окажет поддержку семья Саула? Давид быстро понял, что потомки Саула встали на сторону Авессалома. Семей открыто выступил против Давида, обличая его в смерти членов дома Саулова. Он обвинял Давида по крайней мере в смерти Авенира и Иевосфея (главы 3—4). В ответ Давид еще раз проявил себя менее жестоким, чем Иоав, к тому же он стремился во всем искать и выполнять волю Божью (10–12).

Что касается внука Саула Мемфивосфея, то Сива в разговоре с Давидом утверждал, что тот предал царя. Настоящие чувства Мемфивосфея по отношению к Давиду мы так никогда и не узнаем, и обвинение Сивы (3), возможно, было ложным. Очень трудно понять, каким образом борьба за престол между Давидом и Авессаломом могла вернуть Мемфивосфею царство отца его. С другой стороны, понятно, почему Сива сделал это заявление — тут же последовала награда.

16:15—23 Хусий и Ахитофел. Войдя в Иерусалим и не встретив сопротивления со стороны войска, Авессалом тут же собрал советников, где среди прочих находились Хусий и Ахитофел. Хусий, как мы знаем из 15:34, преследовал цель ввести Авессалома в заблуждение и разрушить совет Ахитофела. Он сумел обмануть Авессалома, намекнув, что верит в то, что Авессалома избрал Господь. На самом же деле он верил в избрание Богом Давида.

Хусий не стал вмешиваться в первый совет Ахитофела. Ахитофел правильно заметил, что публичное присвоение наложниц Давида приведет к полному и окончательному разрыву между отцом и сыном. Вполне вероятно, что многие израильтяне не решались принять сторону Авессалома, потому что предполагали скорое окончание его ссоры с отцом. В таком случае их враждебное к царю отношение привело бы к серьезным для них последствиям. Хусий же, вероятно, считал, что захват наложниц самозванцем Авессаломом может оттолкнуть многих людей от нового царя и привлечь их на сторону Давида, и промолчал.

17:1—14 Успех Хусия. Следующий совет Ахитофела относился к военной стороне мятежа. Его план действительно имел смысл. Стремительность и внезапность могли привести к победе с малыми потерями. И если бы Давид погиб, сопротивление Авессалому стало бы бессмысленным.

Совет Хусия прозвучал очень убедительно (8—13). Он основывался на том, что Авессалом может собрать намного более многочисленное войско, чем Давид. Недостатком его плана (который прекрасно осознавал сам Хусий) была задержка, которая позволяла Давиду и Иоаву с их большим военным опытом произвести все необходимые приготовления. Совет Хусия настолько явно обрекал Авессалома на поражение, что Ахитофел вскоре покончил с собой (23). Библейский автор признает, что Авессалом и его сторонники были введены в заблуждение как Богом, так и Хусием (14).

17:15–29 Перед сражением. Хусий поспешил известить обо всем Давида еще до того, как Авессалом принял решение. В стихах 17–22 подробно рассказывается о том, как вестников чуть не поймали. Их спасение от погони стало еще одним доказательством того, что в Божий промысел входило расстроить планы Авессалома.

Благодаря верному Хусию, Давид сумел укрепиться в защищенном городе Маханаиме до того, как Авессалом перешел Иордан вместе со своим воинством (24). Главнокомандующий войском Авессалома Амессай не имел того военного опыта, что Иоав, с которым состоял в родстве. (Он был родственником Давида и Авессалома.) Стихи 27—29 сообщают, что даже в Маханаиме, бывшей столице Иевосфея, у Давида были влиятельные друзья, и он мог уверенно готовиться к предстоящей битве.

18:1—18 Смерть Авессалома. Учитывая все эти обстоятельства, становится понятно, что было там поражение великое в тот день (7). Мятежи всегда обходятся очень дорого. Рабы Давидовы сумели показать свой превосходящий опыт, а воины Авессалома плохо знали местность и в результате понесли большие потери (8). Однако несомненно, что с обеих сторон погибло много людей.

Автор привлекает наше внимание к двум личностям: Давиду и Авессалому. Никто из них, видимо, по достоинству не оценил мнение Ахитофела о том, что смерть всего лишь одного человека (Давида или Авессалома) разрешит все проблемы. Поэтому Давид был готов рисковать своей жизнью, а Авессалом не только рисковал, но и потерял ее. Однако воины Давида оказались мудрее царя и проследили за тем, чтобы его жизнь была вне опасности. Иоав постарался устроить все так, чтобы Авессалом погиб (15–16). Иоав оценивал ситуацию более трезво, чем Давид, который не хотел видеть в своем сыне врага.

Стих 18 подытоживает историю об Авессаломе, представив еще одно свидетельство его высокомерия. Однако единственным памятником ему стала его могила в лесу. Его слова позволяют предположить, что три его сына к тому времени уже умерли.

18:19—33 Известие о смерти Авессалома. Избрание человека на роль вестника зависело от содержания известия. Но была ли новость о смерти Авессалома хорошей или плохой? Ахимаас думал, что новость хорошая, но Иоав знал, что Давида больше интересует благополучие Авессалома, чем исход битвы. Поэтому Иоав выбрал воина–чужеземца, чтобы донести до Давида горькое известие о смерти сына. Эта история одна из самых трагических во всей Библии. Мы видим мучительные переживания Давида, когда он лелеял надежды на лучшее, пытаясь предугадать весть, с которой приближались к нему два разных гонца.

Последние слова Давида исполнены горькой иронии, ведь если бы он просто остался в Иерусалиме, он бы действительно умер вместо Авессалома! Глубокое и безутешное горе Давида показывает, насколько реальным оказалось наказание Божье, предсказанное Нафаном (12:10). В этом и заключается главная цель автора данного повествования.

19:1 — 20:26 Возвращение Давида и мятеж Савея

Войны, особенно гражданские, даже достигая своей цели, неизбежно приводят к новым проблемам. Давид победил, но страна утратила свое единство, и в главах 19 и 20 рассказывается о некоторых последствиях этой войны. Давид в последние годы своего правления постепенно добился объединения всей страны, и, таким образом, Божьи обетования, данные ему в самом начале, исполнились. Он не потерял престола, но его последние годы нельзя назвать счастливыми.

19:1—15 Подготовка к возвращению Давида. В этом отрывке рассказывается о трех группах людей: о войске Давида, о северных сторонниках Авессалома и представителях колена Иудина. Давид мог легко обидеть любую из этих группировок. Ему нужно было проявить милосердие и простить бывших мятежников, не оскорбив при этом чувств тех, кто остался верным ему.

Сначала он чуть было не обидел собственную победоносную армию, но опять вмешался верный Иоав. Решение Давида сделать Амессая военачальником над своим войском (13) было продиктовано двумя соображениями. Во–первых, оно убедило бы всех мятежников в полном прощении, поскольку Амессай руководил мятежом. Во–вторых, Давиду было приятно сместить Иоава с его поста, поскольку он был виновником смерти Авессалома.

Северные колена были готовы снова принять Давида в качестве царя, но Иуда явно колебался. Возможно, мятеж Авессалома привел колено Иуды к разделению, и они не были уверены в добром отношении к ним Давида. Однако для Давида было очень важно, чтобы его собственное колено оказало ему твердую поддержку, а потому он в первую очередь обратился к ним. В результате возникли некоторые разногласия.

19:16—39 Возвращение Давида. Действие разворачивается на берегу реки Иордан и становится ярким контрастом событиям, представленным в 16:1–14. Людские разногласия между севером и югом (см.: ст. 40–43). и, которые по–разному реагировали на бегство Давида из Иерусалима, теперь пришли встретить его, когда он одержал победу. Давид простил даже таких, как Семей (18—23), и награждал тех, кто остался верен ему, как, например, Верзеллия (31–40). Сива еще раз встретился с Давидом прежде Мемфивосфея, но на этот раз сам Мемфивосфей предстал перед Давидом и попытался нейтрализовать тот вред, который причинил ему Сива (17—18, 24—30). Возможно, Давид не мог понять, кто из них говорит правду, иначе он бы вознаградил Сиву за верность. В результате этой встречи Мемфивосвей хоть и потерял часть своей собственности, но сохранил жизнь и, предположительно, свое высокое положение при царском дворе.

19:40 20:13 Мятеж на севере. Последние строки главы 19 обращают нас к напряженным взаимоотношениям между Иудеей и северными племенами. Отношение северных племен к Давиду было весьма противоречивым (40), хотя они утверждали при этом, что они — большая часть у царя (43). Соперничество между ними и Иудеей в результате привело к новому мятежу против Давида, которым на этот раз руководил Савей (20:1). К счастью, все разрешилось относительно легко, без кровопролитных сражений, но тем не менее этот мятеж распространился достаточно широко (20:2).

Теперь мы можем наблюдать столкновение личных интересов Иоава и его родственника Амессая. Амессай не зарекомендовал себя удачливым военачальником, а энергичный и верный Иоав снова помог Давиду поразить врага. Однако эта история вновь показывает, насколько Иоав был жестоким и безжалостным.

20:14–26 Конец мятежа. Слабость мятежников проявилась в том, что Савей, так и не решившись на сражение, отступил в приграничный город Авел–Беф–Мааху, что на северной границе Израиля. Но даже здесь он не начал сражения, а ждал и медлил. По–видимому, Авел–Беф–Мааха была для мятежников не самым удачным выбором, потому что город славился своими мудрыми жителями и мирным характером (18—19). Жители быстро приняли решение и закончили спор выдачей Савея. И вновь смерть одного человека разрешила конфликт.

Победоносный Иоав вернулся в Иерусалим к царю, уверенный, что опять будет поставлен над всем войском Израильским, и Давид, должно быть, не обманул его ожиданий (23). В последних стихах этой главы перечисляются помощники Давида, служившие ему в конце его правления. Этот список несколько отличается от прежнего, представленного в 8:16–18. Появилась статья о сборе податей, которая показывает, что жизнь в государстве Давида зависела от труда свободных израильтян. Самая печальная разница — отсутствие упоминания о сыновьях Давида. Некоторые из них были живы, например, Адония и Соломон, но Амнон и Авессалом уже погибли при трагических обстоятельствах. Рассказ о сыновьях Давида будет продолжен в 3 книге Царств 1.

21:1 — 24:25 Царствование Давида: проблемы и перспективы

Последние четыре главы 2 книги Царств часто называют приложением к книге. Содержание их различное, повествование о борьбе за престол прерывается. И все же в них больше тематического единства с остальными частями повествования, чем может показаться на первый взгляд. В этих главах высвечиваются другие проблемы, тревожившие Давида, и, кроме того, показано, как Бог обеспечивал Давида Своим руководством и верными помощниками во всех его трудностях. Здесь также можно увидеть, как опыт его жизни и Божий дар сделали его «сладким певцом Израилевым». И, наконец, этот отрывок знакомит нас с некоторыми важными перспективами на будущее.

21:1–22 Голод и война

21:1–14 Уничтожение семьи Саула. Многие беды в царствование Давида происходили из–за частых войн, но временами израильская земля страдала также из–за засухи и голода. В этой главе рассказывается, в частности, о периоде сильного голода, может быть, в начале царствования Давида. Когда Давид вопросил Господа (1), ему было сказано, что причина голода — нападение Саула на город Гаваон. Об этом сражении больше нигде не сообщается. Дело в том, что при защите Израиля Саул нападал не только на филистимлян, но и на других неизраильтян, которые могли представлять для него угрозу. Но Гаваонитяне не были угрозой для Саула, и нарушение старого союзного договора (см.: Нав. 9) было серьезным преступлением. Зло никогда не может служить целям добра. По современным законам наказать семью Саула за его грехи было бы неправильным, но в древнем мире действовал принцип коллективной ответственности, и он строго соблюдался. И все же мы считаем, что гаваонитяне оказались слишком мстительными.

Автор рассказывает об этом эпизоде главным образом для того, чтобы показать, что Давид не был виновен в смерти семи человек, которых предали казни. Нет сомнений, что в Израиле нашлись люди, подобные Семею (16:5–8), обвинявшие Давида в ненависти к дому Саула. Поэтому в этой главе нам напоминают о том, как отнесся Давид к Мемфивосфею и какую заботу он проявил к останкам Саула и его погибших потомков.

21:15–22 Происшествия на войне с филистимлянами. В этом фрагменте представлены эпизоды, происшедшие на филистимской войне. Неясно, что автор хотел сказать и почему поместил эти эпизоды именно здесь. В какой–то степени они представляют собой переход к главе 22, где находится псалом, главным содержанием которого является тема «враги и война». Может быть, причиной появления их здесь было желание подготовить почву для той сцены, где о Давиде говорится как о светильнике Израиля, который нужно хранить, чтобы он неугас. Приближенные царя рассматривали его как необходимое условие благополучия Израиля. Иными словами, возникает совсем другой образ царя, нежели в предупреждениях Самуила в 1 книге Царств 8. Давид был наказан Богом, как мы видели из предыдущих глав, но в конце книги нам напоминают о близких взаимоотношениях Господа и Давида — Божьего избранника и помазанника.

Примечание. 19 Убил Елханан… Голиафа. Слова эти приводят читателя в недоумение, но этот стих, как и его параллель в 1 Паралипоменон 20:5, представляет собой лишь текстуальную проблему. Сомнительно, чтобы он противоречил истории о победе Давида над Голиафом в 1 книге Царств 17. Существует предположение, что «Елханан» было собственным именем Давида, а имя «Давид» он взял себе в качестве так называемого «тронного» имени.

22:1 — 23:7 Два псалма Давида

22:1–51 Хвалебная песнь. Эта песнь с небольшими изменениями включена в Псалтирь как псалом 17. Его место среди псалмов показывает, что он использовался как хвалебный гимн. Автор расположил его здесь отчасти, чтобы показать Давида как псалмопевца, но более для того, чтобы дать комментарий опыту общения Давида с Богом. Большая часть его царствования прошла в борьбе со множеством врагов, и от рук всех их его избавил Господь (1), и наступил мир. Давид был человеком огромных дарований, но в этом псалме вся честь за победы и успехи отдается Богу.

В стихах 1—7 сказано, чем Бог был для Давида помимо избавителя. В стихах 8—20 красочно описывается помощь, которую Бог посылает в ответ на мольбы Давида, и подчеркивается великая сила Божья. В стихах 21–25 поясняется, почему Бог во всем помогал Давиду: царь Давид соблюдал Божьи законы. (Ст. 24 не напоминает о грехах Давида против Урии; в псалме говорится о политике царя, а не о личном поведении.)

Стихи 26–37 обращаются к теме Божьей верности: Бог был верен во всем и следовал завету, заключенному с Давидом (см.: гл. 7). Стихи 38–46 говорят о врагах Давида, особенно о чужеземных народах, которых Давид поразил с Божьей помощью. В стихах 47–51 снова звучат хвалы Богу. В последних словах псалма автор заглядывает вперед: Бог сохранит завет с Давидом и распространит его на потомство царя. (Более подробный комментарий см.: пс. 17.)

23:1—7 Последние слова Давида. Второй псалом Давида касается той же темы, что затронута в главе 22, но в нем основной акцент делается на завете, который Бог заключил с Давидом, и меньше внимания уделяется врагам Божьего народа. Столь нечестивые люди заслуживают сурового обращения, и конец их предопределен (6).

Псалом говорит о Духе Господнем, Который вдохновил Давида как сладкого певца Израилева. Кроме того, ярко описано само царствование Давида. Давид правил в праведности и в страхе Божием, поэтому его царствование принесло народу Израиля много пользы (3). Спасение Давида и исполнение хотения его, упомянутые в стихе 5, также относятся к его правлению, здесь имеются в виду победа над врагами и процветание Израиля.

23:8–39 Храбрые Давида

Итак, в этих двух псалмах была воспета неизменная поддержка, которую Бог оказывал Давиду в борьбе с врагами. Теперь автор указывает на людей, которые помогали Давиду, и перечисляет выдающихся воинов. Сначала автор называет группу из трех человек, их героизм показан в стихах 8—12. Стихи 13—17 упоминают подвиги трех других, не названных, но относившихся к тридцати. Стихи 18–23 выборочно рассказывают о двух других из тридцати, Авессе и Ванее, имена которых нам знакомы из предыдущих глав книги.

Асаил (24) был убит еще в начале царствования Давида (2:23), о смерти Урии (39) также было рассказано раньше (11:17). Скорее всего, после гибели одних воинов их место занимали другие, так что число тридцать оставалось постоянным. Таким образом, можно объяснить итоговую цифру тридцать семь (39).

24:1—17 Исчисление народа и наказание за это

Современного читателя эта глава приводит в недоумение. Но если мы будем мудры, то признаем, что иногда действия Бога для нас непостижимы, превышают наше понимание. Библейский автор не объясняет, почему Бог разгневался на Израиль (1) и почему исчисление народа было грехом. Существуют свидетельства, что в древности на Ближнем Востоке перепись населения всегда считалась опасной, способной вызвать Божий гнев. Так и в данном случае за исчислением народа последовало наказание, в котором библейский автор усматривает руку Божью. В 1 Паралипоменон 21:1 инициатором исчисления назван сатана, но автор книг Царств больше озабочен тем, чтобы сделать акцент на Божьем контроле над всеми историческими событиями. Божье вмешательство в любом случае доказывается словом Господа (11); язва фактически была наименьшим из трех возможных зол.

В стихе 16 нам представлено гумно Орны Иевусеянина. Как многие читатели могут сразу догадаться, это было место будущего храма, построенного в Иерусалиме Соломоном. Именно на этом месте открылось присутствие Божье в ситуации с язвой. Сначала проявились гнев и сила Бога, теперь же явно была продемонстрирована милость Божья к народу Израиля.

24:18—25 Новый жертвенник

Этот фрагмент завершает две книги Царств и проливает свет на будущее. Гумно Орны стало священным местом, святыней, где приносились жертвы и возносились молитвы (25), по сути, — зародышем будущего храма Соломона. Это место надежды и веры (и именно здесь прекратилась язва).

Несмотря на грех Давида (10), в этой главе он представлен с наилучшей стороны. Он исповедал свой грех и советовался с Божьим пророком, он ходатайствовал за свой народ (17) и сполна заплатил Орне за все, что взял у него. И в предыдущих главах, и здесь Давид далек от совершенства, он обычный грешный человек. И однако он стал прекрасным примером для будущих царей, по крайней мере в своем стремлении поклоняться истинному Богу и исполнять волю Его. 3 и 4 книги Царств завершат историю жизни Давида.


Payne D. F.

Евангельская Реформатская Семинария Украины

  • Лекции квалифицированных зарубежных преподавателей;
  • Требования, которые соответствуют западным семинарским стандартам;
  • Адаптированность лекционных и печатных материалов к нашей культуре;
  • Реалистичный учебный график;
  • Тесное сотрудничество между студентами и местными преподавателями.

Этот материал еще не обсуждался.