20.01.2010
Скачать в других форматах:

Дэвид Джекман

Послания Апостола Иоанна

3 Послание Иоанна 20. Учиться на примере

 

Это последнее из трех Посланий, приписываемых Иоанну, является наиболее личным. По длине оно схоже со вторым, это обусловлено тем фактом, что оно занимало один лист папируса. И во многих других отношениях оба эти Послания являются зеркальным отражением друг друга. В них автор представляется просто старцем (см. комментарии к 2 Ин. 1); выражает желание увидеться со своим адресатом лично, чтобы продолжить обсуждение проблем, затронутых в Послании (ст. 13-14; ср. 2 Ин. 12); проявляет озабоченность по поводу странствующих проповедников и отношения к ним со стороны членов общины. Но если во Втором послании Иоанн предостерегает нас, советуя не приветствовать «обольстителей», то в Третьем его предостережения направлены на тех, кто проявляет враждебность по отношению к подлинным христианам и посланцам, несущим Евангелие. Таково позитивное дополнение к негативным запретам Второго послания, напоминающее Гаию и его общине, что отрицательное отношение еретиков к проявлению гостеприимства и радушия не должно становиться предлогом для того, чтобы не проявлять эти качества по отношению к верным и преданным христианским проповедникам.

Это сходство тематики, словарного состава и структуры навели Ленски на мысль, что, «возможно, оба эти послания были написаны в один и тот же день и посланы в одно и то же место, только второе было адресовано к общине в целом, а третье — к одному из ее членов» 1. Несомненно, это весьма заманчивая идея. Если

1 Ленски, с. 577.

 

лжеучителя к тому времени начали успешно проникать в церкви, тогда закономерно предположить, что те, кого привлекали новые идеи, могли подпасть под их влияние, привлеченные новыми знаниями или, что более вероятно, силой самой личности. А это, в свою очередь, могло привести к тому, что укрепившие свои позиции в церкви «новые» проповедники стали не допускать туда учителей, придерживающихся ортодоксальной доктрины, и, напротив, всячески приветствовать «обольстителей».

Очевидно, нечто подобное произошло в церкви Гаия. К нему пришли братья от Иоанна, которые несли истинную Христову весть, и он приветствовал, поддержал и принял их с любовью. Но вся церковь в целом не последовала его примеру, хотя были в ней и те, кто хотел поступить именно так. Как выяснилось, власть в церкви находилась в руках Диотрефа, человека, имевшего в ней наибольшее влияние, который не только «не принимал братьев», посланных Иоанном, но «поносил» самого Апостола. Напротив, Димитрия Иоанн хвалит. Возможно, именно он доставил это Послание, а также выступал в роли представителя Иоанна, неся церкви слово Апостола — для того чтобы определенным образом подготовить людей перед приходом самого Иоанна. Поскольку все, о чем сказано в Послании, вращается вокруг этих трех людей, для лучшего понимания текста было бы полезно поглубже вникнуть в то, что представлял собой каждый из них.

1. Гай - возлюбленный христианин (ст. 1-8)

О самом Гаие мы не имеем возможности узнать что-либо помимо того, что сказано в Послании. В Новом Завете упоминаются люди с таким именем, но оно было широко распространено в Римской империи, и поэтому нет никаких оснований предполагать, что именно этот Гай упоминается где-либо еще. Хотя нам о нем ничего неизвестно, для Иоанна он был возлюбленный (agapetos).

 

Именно так непосредственно к нему Иоанн обращается в Послании три раза (стихи 2, 5, 11). Христиане часто употребляют это слово для выражения «любви»; той самой любви, которую Бог питает к нам и которую Он стремится пробудить в сердце каждого из Своих детей, чтобы, соединившись в истине, они оказались связаны между собой ее неземной силой. Как мы уже не раз отмечали, это больше чем эмоции; такая любовь затрагивает сами основы нашего отношения к жизни.

Применяя это обращение в первый раз, Иоанн сопровождает его словами, усиливающими его значение — которого я люблю по истине. Местоимение «я» употреблено здесь не случайно. По-видимому, Гай, разделявший непопулярные в церкви взгляды меньшинства, не вызывал симпатии, а, тем более, любви у остальных прихожан, поддавшихся еретическому влиянию и группировавшихся вокруг Диотрефа. В таких обстоятельствах похвала старца могла в значительной степени подбодрить Гаия. Божья истина во Христе связала воедино Иоанна и Гаия узами подлинной любви. Христианское братство, один из самых величайших Божьих даров, является проявлением божественной любви, основанной на истине.

Именно из теплоты братского христианского общения, и это естественно, проистекает забота о том, чтобы возлюбленный брат или сестра преуспевали «во всем» (ст. 2). Всегда было принято, в том числе и в наше время, выражать добрые пожелания к адресату в начале послания. Христианин, пишущий своему собрату, обычно не употребляет слова «Я надеюсь» или «Я желаю», но «Я молюсь*. И наши молитвы за друзей могут затрагивать любые стороны жизни. Поэтому Иоанн проявляет заботу о физическом здравствовании Гаия, так же, как и о том, чтобы он преуспевал во всем. Глагол, употребленный в этой фразе, буквально имеет значение более близкое к тому, которое мы встречаем в Рим. 1:10 — «благоспо-спешать», или, как мы сказали бы сейчас, идти легким шагом, с легким сердцем. Речь ведется, прежде всего, не о физических реалиях нашей жизни в материальном мире. Главным образом, имеется в виду духовное преуспевание Гаия и то, что благополучие во всем непременно должно сопровождаться ростом его духовного самосознания. В обоих случаях употреблен один и тот же глагол (еиоаоо).

Выводы, которые можно извлечь даже при таком беглом просмотре этих стихов, не только интересны сами по себе; они заставляют нас задуматься о балансе между физическим и духовным, о том, каково должно быть соотношение между тем и другим. Этот вопрос неоднократно прямо или косвенно рассматривался в Библии. Сейчас, так же, как и на протяжении всей истории церкви, маятник все еще раскачивается от одной крайности к другой. Были времена, когда заметное влияние в мире приобретало такое отношение к человеческому телу, при котором последнее рассматривалось как бремя, ненужная обуза для чистого духа, и это приводило к аскетизму и самоистязанию. Такое отношение было характерно и для ранней церкви, подталкивая его приверженцев к соблюдению прежде всего формальных постановлений, законов и правил. «Это [запреты «Не прикасайся!», «Не вкушай!», «Не дотрагивайся!»] имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти», предупреждает Павел в Послании к Колоссянам 2:23.

Были и другие периоды, когда считалось, что прекрасные Божьи дары относятся исключительно к физическому, мирскому плану нашего бытия. Но такой подход также был неправилен и вел к слишком вольному толкованию учения, из которого вытекало, что каждый христианин в силу самого этого факта должен быть щедро наделен здоровьем, богатством и мудростью. На самом деле, никто никогда не обещал, что христиане автоматически получают здоровье и успех. За это можно молиться, но будут даны человеку эти блага или нет, зависит от непостижимой в своем совершенстве мудрости любящего небесного Отца, потому что на все, как известно, воля Божья, которая превыше всего. Физическое благосостояние не является признаком, а тем более мерилом духовного здоровья, равно как и его отсутствие — препятствием к духовному развитию.

В Библии нет непримиримого противоречия между физическим и духовным. Мы существуем «в теле». К нему нельзя относиться с пренебрежением, потому что им снабдил нас Бог, заботясь о нашем физическом благополучии в условиях созданного Им материального мира. Нет никаких оснований претендовать на то, чтобы жить на каком-то сверхдуховном плане, если Бог дал нам плоть и кровь. Наша позиция по отношению к жизни в этом мире должна быть позитивной, окрашенной надеждой на то, что Бог явит нам Свою милость и доброту, потому что, как известно, такова Его природа. Просто никогда, ни на один миг, полагаясь на эту Его доброту, не следует относиться к этому миру как к более значительному и важному по сравнению с тем, который ожидает нас по окончании земного пути. Печально, однако, что жизнь некоторых христиан постоянно протекает в тени некоей темной, зловещей угрозы, а сами они не ждут от будущего ничего, кроме всяческих бедствий. Такое отношение к жизни — не что иное, как очередная ловушка дьявола, в которую он заманивает нас. Если сейчас у этих людей все хорошо и им сопутствует успех, они расстраиваются, что это не будет продолжаться долго, что рано или поздно это может закончиться. Если они заболели или у них какие-то сложности в жизни, это доказывает лишь то, насколько они были правы в своих опасениях. Жаль, но таким людям бывает очень трудно объяснить, что такой негативизм оскорбляет благодать и милосердие Бога, Которому они принадлежат и телом, и душой.

Основная забота Иоанна, однако, касается состояния духовного здоровья Гаия, и Апостол определяет, каково оно, на основании двух весьма характерных признаков. Гай — это человек, который ходит в истине (ст. 3-4) и поступает как верный... в том, что делает для братьев (ст. 5-8). Поскольку мы уже в достаточной степени ознакомились с Посланиями Иоанна, нас не удивляет, что для определения духовного здоровья применяются такие критерии. Некоторые странники и братья были хорошо приняты Гаием. Вернувшись к Иоанну, они засвидетельствовали о его верности, которая, конечно, проявилась в том, что он тепло приветствовал их, принял с любовью и проявил по отношению к ним щедрость и великодушие. Вся жизнь Гаия была подчинена служению Божьей истине. Он не только сам преданно верил в нее, он постоянно подтверждал это практическими делами. Не может быть большего духовного благополучия, чем это. Все, что он делал в жизни, соответствовало Божьей истине. Это была не просто абстрактная вера, он верил всей душой. Вот почему любого странника-христианина он был готов с радостью встретить и приветствовать. Ничто не могло изменить такого его отношения к этому вопросу, какие бы усилия кто-либо для этого ни прикладывал. Тот, кто провел с ним хотя бы короткое время, непременно ощущал на себе его благотворное, ободряющее влияние. Это был исполненный веры, стойкий и чистый человек.

Такие новости для Иоанна стали источником величайшей радости, и это, в частности, говорит о собственной духовной зрелости и преданности Апостола. Сердце пастыря всегда радостно трепещет и на душе становится тепло, если он видит духовный прогресс в тех, о ком заботится. Был ли Гай обращен самим Иоанном и именно в этом особом смысле относился к его детям, или же это слово употреблено здесь просто как естественное для более старого человека по отношению к представителю младшего поколения, мы не знаем. Несомненно лишь то, что сердцем Апостола владело желание поощрить близкого ему ученика к возрастанию в духовной зрелости. Так или иначе, эти стихи заставляют подумать о том, как мы должны вести себя в ситуациях, о которых здесь сказано. Когда какой-либо христианин или христианка будут нуждаться в крыше над головой, что ожидает их, если они постучатся в нашу дверь? (Отвечая на этот вопрос, не забывайте, что Иисус постоянно незримо присутствует в нашем доме). И что на самом деле дарит человеку подлинную радость в этой жизни? Не счастье ли видеть других, преданных истине и возрастающих во Христе?

Вторая похвала, адресованная Гаию, связана с тем, что он проявляет свою верность в христианской любви (ст. 5-8). Ударение, как это характерно для Иоанна, делается не на словесных излияниях, а на практических действиях. Кроме того, настоящее время глаголов в стихе 5 указывает на позицию искреннего великодушия, которая продолжала иметь место даже когда Послание уже было написано; Иоанн уповает на то, что Гай и впредь будет вершить добрые дела. Возможно, именно в этом и состояла непосредственная причина написания этого Послания, поскольку положение, при котором Гай постоянно сталкивался с враждебностью Диотрефа, могло вызвать у него закономерный упадок духа. Вряд ли в результате он отошел бы от веры, но Иоанн всей душой стремится к тому, чтобы с ним происходило то, о чем так хорошо сказано в Послании к Галатам 6:9: «Делая добро, да не унываем». Иоанн хочет вселить в него решимость не уступать. Он подбадривает его, сообщая о том, с каким восторгом рассказывали ему о неподцель-ном великодушии Гаия по отношению к странникам, посетившим его (ст. 6), несмотря на то, что он прежде не знал никого из них лично. Эта похвала служила вступлением к последовавшей за ней настойчивой просьбе Иоанна продолжать и дальше оказывать помощь и поддержку странствующим учителям. Несомненно, хорошее отношение Гаия проявлялось не только в том, что он предоставлял странникам кров и кормил их, хотя все это имело место, но также, когда они покидали его, он снабжал их деньгами и припасами, которые могли помочь им в их нелегком пути.

И именно так все должно делаться ради Бога! Не может быть более серьезного повода для проявления великодушия, способного соперничать с этим. Но в таком случае, не может быть и более высокого или достойного служения, чем то, которому они себя посвятили. Ибо они ради имени Его пошли (начало стиха 7). Ф. Ф. Брюс отмечает, что это единственный документ Нового Завета, в котором напрямую не упоминается имя Христа 1, но это не означает, что о Нем там вообще не идет речь. Действительно, Тот, ради Имени Которого они пошли и были с такой готовностью приняты Гаием, и есть наш Господь Иисус Христос, «ибо нет другого имени под небом,., которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12). Это «имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено» (Флп. 2:9-10). Во времена ранней церкви слово «Имя» употреблялось как синоним Самого Христа (см. Деян. 5:41), по той причине, что, согласно еврейским традициям, имя человека отражает его природу. Действительно, это Имя, написанное полностью, «по сути, содержит в себе все христианское вероучение» (ср. 1 Кор. 12:3; Рим. 10:9)2.

Стих 7 напоминает о том побудительном мотиве, который является непременным условием возникновения у человека стремления ко всякому христианскому служению. Очевидно, что они в качестве миссионеров занимались евангелизацией, и это подтверждается словами о том, что они пошли... от язычников (окончание стиха 7). Но невозможно, согласно Библии, обращение в христианскую веру без знания тех истин, на которые она опирается. Нельзя стать последователем христианства механически, нужно, чтобы прозрела душа. Поэтому деятельность миссионеров как учителей, несомненно, сопровождалась проповедью Евангелия. «Распространение Евангелия» или «евангелизация», как это чаще всего называют, бьшо одной из норм Нового Завета, что со всей очевидностью подтверждают Деяния святых Апостолов.

Брюс, с. 150. 2 Уэсгкотт, с. 239.

 

Подобно Павлу, эти посланцы во Имя Христово не рассчитывали на финансовую поддержку со стороны нехристиан, к которым они шли (ср. 1 Кор. 9:15-18). Следуя примеру Апостолов, они не желали оказываться в одном ряду со странствующими философами и знатоками религии, которые жили весьма безбедно благодаря тем, кто покупал их знания и кому они служили. «Даром получили, даром давайте» — вот что было принципом, которому учил Господь (Мф. 10:8). Но именно этот принцип обязывает саму церковь поддерживать своих миссионеров. Мы должны принимать таковых (начало стиха 8). И чтобы это не показалось Гаию слишком обременительным, Иоанн напоминает ему, что это не только долг, но и привилегия — чтобы сделаться спос-пешниками истины (окончание стиха 8). По всей видимости, их миссия оказалась под вопросом, если не целиком, то в очень значительной степени, поскольку те люди, которые заявляли, что придерживаются одной с ними веры и преобразились духовно, испытав благодать нового рождения под влиянием Благой вести, не поддержали их. Каким образом у их потенциальных слушателей могло пробудиться доверие к ним, если те, кого увлекло новое учение, даже не пожелали встретиться с ними? Каждый христианин обязан трудиться ради дела истины, и наша готовность поступать именно так, независимо от того, во что нам это обойдется, служит самым надежным показателем глубины нашей веры. Одна из самых величайших радостей христиан состоит в самоотверженных усилиях, которые они прикладывают, трудясь ради общего блага совместно со своими братьями по вере.

Важно отметить, что главным побудительным мотивом для евангелизации Новый Завет считает не заботу о заблудших, а повиновение Иисусу. Не нужно ждать какого-то особого «призыва», чтобы включиться в дело распространения Благой вести, поскольку нам уже дано Великое поручение: «Идите, научите все народы.., уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:19-20). Повиновение Господней власти Иисуса — вот что лежит в основе нашей христианской миссии, именно этим мы, в конечном счете, должны руководствоваться, а не только своим внутренним откликом на нужды мира. Конечно, существуют те, кто стремится помешать нам и даже погубить нас, но мы не допустим, чтобы мир подчинил нас себе, ни в том, что касается церкви, ни в нашей личной жизни, данной Богом. Прежде всего, мы служители Христа. Вот как Павел выразил это: «Мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы — рабы ваши для Иисуса» (2 Кор. 4:5). Служа нуждам погибающего мира, мы прежде всего служим Господу нашему Иисусу Христу (1 Кор. 15:58; Кол. 3:23-24).

Для того чтобы это именно так и происходило, вся церковь была задумана как единое «тело», созданное для служения, а отдельные члены ее, кто более, кто менее одаренный, должны исполнять различные функции, но всеми вместе и каждым в отдельности управляет «Голова», Чья воля превыше всего. Некоторые могут быть «посланы» куда-то с определенной миссией, тогда другие должны всячески поддерживать их. Тех, кто служит Христу, недостойно поведение бродяги и попрошайки, потому что это бесчестит Того, во Имя Которого они «пошли». Их Господь самый милостивый и великодушный из всех дарителей, а между тем, у людей возникает определенное недоверие к Нему, если Его посланцы оказываются в полной нищете из-за недостатка щедрости у их «приверженцев». Это равносильно шутке о том, как дьяконы молились за своего служку: «Господи, укрепи его скромность, а о том, чтобы он пребывал в бедности, мы сами позаботимся». Печально, что подобное отношение часто преобладает в церквах, в результате нуждающимся проповедникам оказывается минимальная помощь. А ведь эти люди, отдающие все свое время служению, имели бы достойную поддержку, если бы все делалось, как должно ради Бога. Имеются, однако, и ободряющие признаки того, что библейский дух кое-где начинает брать верх, и некоторые из нас в своем служении получают очень щедрую материальную помощь.

Но по-прежнему лишь немногие церкви имеют основания быть удовлетворенными тем, на каком уровне они оказывают поддержку мировому миссионерскому движению или даже своим собственным миссионерам. Все еще известны случаи, когда миссионеры продолжают жить и осуществлять свое служение за границей только благодаря поддержке своих же собратьев-миссионеров. Если руководители местных церквей хотят, чтобы их почитали «преимущественно с любовью за дело их» (1 Фес. 5:13), несомненно, одно из важнейших дел, которому им следует уделять внимание, касается тех, кто оставил дом и семью ради Господа и Евангелия. Финансовая поддержка миссионеров, которые ради святого Имени были посланы далеко от дома — само по себе духовное дело. Представляющий Господа должен иметь достойную поддержку, не для того, конечно, чтобы «купаться в роскоши», но соразмерную. Есть очень много церквей, которым следовало бы всерьез задуматься об этом и взять на вооружение именно такой принцип.

Если мы вспомним, что «доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7), это также поможет нам понять одну очень важную вещь: искреннее радушие и щедрость могут играть огромную роль в деле скорейшего распространения Божьей истины. В той церкви, которую я посещаю, множество людей ощущают себя единой семьей. Причина в том, что когда каждый из них впервые пришел на ее порог, христиане с радостью распахнули перед ним двери, приветствовали и помогли укрепиться в вере — в общем, проявили самую искреннюю любовь. Потомки Гаия все еще живут среди нас, однако необходимо, чтобы с каждым днем возрастало число людей, стремящихся сделаться споспешниками истины.

 

2. Диотреф — лжехристианин (ст. 9-10)

Теперь Иоанн переходит к наиболее существенной, «ударной» части своего короткого Послания, где он объясняет Гаию, что мотивы поступков и само поведение Диотрефа, который определенно пользовался большим влиянием в церкви, только с виду кажутся христианскими. Иоанн говорит, что он уже писал церкви. Хотя Лен-ски берет на себя смелость утверждать, что «это уже совсем другой Иоанн» 1, немногие комментаторы соглашаются с ним, поскольку, несмотря на отдельные неясности, в целом эта проблема вполне увязывается со всем остальным содержанием Послания. Кажется весьма вероятным, что Диотреф отвергал тот подход к церкви, которого придерживался Иоанн. Можно только удивляться, что это Послание вообще уцелело в таких обстоятельствах. Возможно, это Третье послание представляло собой уже не первую попытку Иоанна связаться с церковью и попытаться убедить ее прихожан задуматься о том, праведны ли их пути и не нуждаются ли они в исправлении. В таком случае, именно это было главной целью Иоанна, а Гай просто выполнял роль посредника между ним и церковью.

Велось немало дискуссий по поводу того, что стоит за блестящей по своей выразительности характеристикой, которую Иоанн дает Диотрефу, называя его любящим первенствовать. Возможно, ПНВ является более точной, передавая эти слова буквально как «тот, кто любит «выставлять» себя первым». Было ли это проявлением длительной борьбы между главой местной церкви и посторонним по отношению к ней, но достаточно авторитетным человеком, каким являлся Иоанн, он же старец, он же Апостол? Мы уже отмечали, что повсеместное распространение церкви и одновременно с этим смерть почти всех Апостолов привели к тому, что воз-

1 Ленски, с. 584.

 

 

ник значительный разброс в методах руководства религиозными общинами. Был ли Диотреф одним из первых местных епископов, управляющих церковью, стоящим выше других старцев? 1 Отстаивал ли он независимость местной общины, добиваясь, чтобы она вышла из-под влияния авторитетного старца? Недостатка в теориях по этому поводу нет. Но в чем бы ни состояли мотивы Ди-отрефа, важно то, что результат их был весьма плачевен. Если он хотел, чтобы церковь стала автономной, не связанной с другими, это не принесло бы ей пользы, а способствовало бы лишь удовлетворению запросов его собственного «эго», жаждущего славы и почестей. Надо всем превалировало желание «быть за главного», командовать, и это всепоглощающее честолюбивое стремление привело к разрыву его взаимоотношений с Иоанном. Он отверг путь признания авторитета Иоанна; братское общение между ними стало невозможно.

Стих 10 показывает нам, что Иоанн и те, кто группировался вокруг него, не считали, что необходимо сохранять мир любой ценой. Подумайте над тем, с какими словами Павел обращается к коринфянам (напр., 1 Кор. 4:18-21; 2 Кор. 13:1-4). Действуя в том же духе, Иоанн не собирался позволять эгоистическим устремлениям какого-то человека, вроде Диотрефа, беспрепятственно наносить вред ему самому и людям из его окружения. В самое ближайшее время он намерен был лично посетить церковь и поднять там этот вопрос для того, чтобы открыто обсудить его и прийти к удовлетворяющему всех решению.

Сейчас нам станет ясно, почему он так действовал. Осудив эгоистичные устремления Диотрефа, Иоанн наглядно проиллюстрировал их, упоминая о том, что тот поносил Апостола и его сподвижников злыми словами. Глагол (phlyareo) обычно носит оттенок «бессвязно лепетать», и этим подчеркивается безосновательность всех

Для более полного ознакомления с дискуссией см. Брюс, с. 152-

153.

 

тех обвинений, которые Диотреф выдвигал в адрес Иоанна. Так обычно действуют те, кто, будучи озабочен исключительно устремлениями личной власти, чернят своих оппонентов любым доступным им способом. В сердце Диотрефа угнездилась неправда, не оставив в нем места ни истине, ни христианской любви. Он принялся распространять лживые выдумки об Иоанне и не считал нужным даже самым элементарным образом проявить свое христианское милосердие, отказывая в гостеприимстве любому, кто так или иначе был связан со старцем (он не принимает братьев). Более того, он препятствовал тому, чтобы другие члены церкви принимали миссионеров Иоанна, а тем, кто отваживался не подчиняться ему в этом, грозил отлучением от церковного братства. По-видимому, именно это угрожало Гаию.

Но, несмотря на все это, важно отметить, что нигде в Послании нет упоминаний о том, что Диотреф приветствовал лжеучителей или каким-то другим образом давал понять, что доктрина, которой он придерживался, отличается от ортодоксальной. Может быть, нечто подобное и имело место, но Иоанн не уделяет этому вопросу внимания. Если принять предположение о том, что Второе и Третье послания были адресованы одной и той же церкви, то кажется вполне реальным, что уход от основной доктрины был одним из тех мощных факторов, под воздействием которых складывалось поведение Диотрефа. В таком случае, подлинные миссионеры были ему в церкви ни к чему, так как их появление могло бы разоблачить ложь. У нас нет оснований безоговорочно утверждать, что именно так все и происходило, равно как не можем мы бездоказательно заявлять, что за его поведением стоит влияние гностиков.

На протяжении всей истории церкви было немало последователей Диотрефа, всевозможные разновидности этой породы людей живы и поныне. Слишком большое количество общин оказалось подчинено власти мелких тиранов, чтобы относиться к этому явлению как к экстраординарному. Но образ этого деспотичного человека, нарисованный Иоанном, производит ужасающее впечатление. Разрушитель братского христианского единения, подчеркнуто выставляющий напоказ свою власть, устанавливающий свои собственные правила с целью во что бы то ни стало сохранить эту власть, распускающий лживые слухи о тех, кого он причисляет к своим врагам, по малейшему подозрению изгоняющий из общины других христиан — таков весьма плачевный перечень его «деяний». Вот что происходит, если кто-то, «любящий первенствовать», принимает решение использовать церковь для удовлетворения своих внутренних устремлений к тому, чтобы занять позиции превосходства, и к возвеличиванию собственной персоны. Нам не известно, занимал ли Диотреф какой-либо официальный пост или же он просто использовал силу своего личного влияния для того, чтобы повернуть дело так, как ему хочется. Возможно и то, и другое, и даже еще какое-либо третье объяснение его поступков. И сегодня есть церкви, которые оказываются в руках одного человека или одной семейной династии. Никакое действие не может быть предпринято без мистера «Икс», потому что это — «его» церковь. В результате, естественно, оказываются невозможными ни деятельность совета старейшин, как она была задумана в соответствии с библейскими принципами, ни приток свежих идей или введение каких-либо новшеств, ни продвижение вперед или духовный рост верующих. Веками Дух Святой изгонялся из церквей, подобных этой, где правят такие «диотрефы».

У церкви только один Глава, и лишь Он стоит неизмеримо выше всех остальных, в то время как они между собой равны. Этот Глава — Господь Иисус Христос. Подлинный христианский руководитель должен испытывать то же самое желание, что и Иоанн Креститель, который так ответил на вопрос о его отношении к Иисусу: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30). Очевидно, Диотреф ничего не знал об этом, как и о том, что значит быть распятым со Христом, поэтому вся его жизнь была сплошным обманом. Претендуя на то, чтобы быть христианским руководителем, он всеми своими словами и поступками противоречил самой сути того, что под этим подразумевается, он присвоил себе то верховенство, на которое имеет право один лишь Христос, и сделал это исключительно ради удовлетворения своих собственных амбиций. Приговор Самого Иисуса, вынесенный тем, кто любит «сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, ...поядающим домы вдов и напоказ долго молящимся», по-прежнему звучит как предупреждение, обращенное ко всем потенциальным диотрефам, находящимся среди нас: они «примут тягчайшее осуждение» (Мк. 38:40). Всякий раз, когда мы начинаем служить себе, а не Христу, либо использовать своих братьев-христиан для удовлетворения собственного «эго», либо беспокоиться о том положении, которое мы занимаем в церкви, мы должны отдать себе отчет в том, что это — синдром Диотрефа, и предпринять любые необходимые и достаточно решительные меры, чтобы избавиться от него. Тот, кто действует подобно Диотрефу, не ходит в истине и не поступает как верный по отношению к своим братьям-христианам (ст. 3,5).

3. Димитрий - преданный последователь христианского вероучения (ст. 11-12)

Многих комментаторов удивляет, что, перечислив злодеяния Диотрефа по отношению к себе лично и церкви, Иоанн переходит к увещеванию, которое после всего сказанного кажется сравнительно мягким. Они объясняют это тем, что Иоанн не чувствовал поддержки от этой церкви и не испытывал твердой уверенности относительно своего положения в ней. Высказанное Маршаллом предположение кажется более правдоподобным и отвечающим характеру Апостола: «В его намерения не входило устраивать словесные баталии и опускаться до уровня своих оппонентов» 1. Стих 11 выдержан в типичном для Иоанна стиле, с четко очерченным контрастом между добром и злом. Глагол подражай подчеркивает то воздействие, которое может оказывать позиция другого человека на нашу собственную, определенным образом окрашивая и изменяя ее, а также его способность быстро распространяться на всю общину. Если Диотреф служит примером воплощенного зла, то Димитрий, о котором идет речь в стихе 12, является образцом добра. Как обычно, Иоанн связывает моральные основы добра и зла непосредственно либо с личными взаимоотношениями человека с Богом, либо с отсутствием таковых. Поскольку мы называем добром с моральной точки зрения то, что находится в согласии с Божьей волей, а злом -- то, что расходится с ней, недвусмысленные утверждения Иоанна являются последовательно логичными. Иоанн называет человеком от Бога того, кто рожден от Него и владеет жизнью вечной. Мы, искупленные Христом, получили эту вечную жизнь силой Божьей благодати. Вести добродетельную жизнь можно только в том случае, если душа пребывает в Боге, всякое притворство и обман тут исключаются. Подобным образом, если человек, что бы он ни утверждал относительно своей приверженности христианству и своего знания Бога, упорствует во зле и в его характере и поведении не проявляется стремление идти по стопам Христа, то он не видел Бога. Иоанн советует Гаию придерживаться в своей жизни добра, потому что только так он может подтвердить подлинность своей христианской веры.

Что, по мнению Иоанна, означает «видеть Бога»? Совершенно очевидно, что он не имеет в виду мистическое видение Бога, воспринимаемое в состоянии обострения всех ощущений или повышенной духовной чувствительности. Евангелие, написанное Иоанном, дает ответ на наш вопрос. Когда Филипп попросил Иисуса: «Господи, покажи нам Отца», вот какой ответ он получил: «Столько времени Я с вами, а ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца» (Ин. 14:9). Нечто подобное мы обнаруживаем в прологе к тому же Евангелию. «Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18). Если кто-то хочет увидеть Бога, узнать, как Он выглядит, ответы на свои вопросы он найдет в Иисусе, потому что Он единственный, через Кого можно войти в соприкосновение с Богом. Мы видим Бога во Христе, в «Слове жизни», запечатленном на страницах написанного «бо-годухновенного Слова». Делающие зло, даже если они читали Священное Писание, не сумели увидеть в нем Бога и не осознали тех истин, о которых оно рассказывает. Но если наша душа открыта для Бога, мы увидим Его, и будем пребывать в Нем, Он спасет нас через Иисуса и Свое Слово.

Представляя Димитрия (ст. 12), Иоанн обращает наше внимание не на то, что он достоин похвалы (хотя это именно так), а на его подлинно христианскую жизнь, благодаря которой он не может остаться незамеченным. «Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14). Нельзя долго скрывать от людей свою истинную сущность. Возможно, именно Димитрий принес Послание Иоанна Гаию. Очевидно, Димитрий был хорошо известен как христианин. Если Иоанн писал свое Послание, находясь в Эфесе, возникает соблазн предположить, что именно Димитрий был до своего обращения тем самым человеком, который делал серебряные храмы Артемиды и спровоцировал возмущение народа против Павла в Эфесе, положив тем самым конец двухлетнему служению Апостола в этом городе (Деян. 19). Если уж он был бы обращен, то весть о столь крутом повороте в жизни этого известного человека наверняка бы широко распространилась. Однако все это не больше чем наши предположения.

Более трудная проблема состоит в понимании того, что имел в виду Иоанн, говоря, что о Димитрии засвидетельствовано... самою истиною. Брюс высказывает предположение, что под словом «истина» здесь подразу-

 

Маршалл, с. 91.

 

мевается Сам наш Господь (ср. Ин. 14:6) и что поэтому правильнее было бы перевести эти слова как «Самою Истиною» *. Пламмер предпочитает иное объяснение, а именно, что «истина» — это Дух Святой, о Котором в Первом послании Иоанна 5:6 прямо так и сказано: «Дух есть истина». В соответствии с таким подходом, Дух Святой внушил всем тем, кто знал Димитрия (включая самого Иоанна), что Он свидетельствует о его честности и полной надежности2. Именно Дух Святой дал возможность верующим в церкви составить себе правильное мнение о Димитрии и на этом основании подтвердить его своим свидетельством. Высказывается также предположение, что Иоанн имеет в виду факты, которые говорят сами за себя и не нуждаются в подтверждении какими-либо людьми. Но наиболее очевидное значение этих слов состоит в том, что жизнь Димитрия протекала в соответствии с Божьей истиной, и если считать ее тем мерилом, согласно которому нужно оценивать человека, то можно выразиться именно так: достоинства Димитрия были подтверждены самой истиной. Он соответствовал этому критерию.

В конце Иоанн присовокупляет свое собственное свидетельство, рекомендуя Димитрия Гаию, с тем, чтобы тот отнесся к нему с полным доверием, как к представителю самого Иоанна, какую бы вражду между ними не пытался посеять Диотреф. Если Димитрий был послан вперед, чтобы подготовить дорогу для самого Иоанна, то было жизненно важно, чтобы к нему отнеслись должным образом, и прежде всего Гай. Вот почему Иоанн, сам человек честный и надежный, использует свой авторитет Апостола для того, чтобы его посланец был воспринят как человек, которому можно доверять.

Теперь Иоанну остается высказать только заключительные мысли и приветствия. Сходство со Вторым посланием заметно проявляется в стихе 13 и начале 14. Вновь Иоанн приходит к решению, что не стоит дальше

1 Брюс, с. 153.

2 Пламмер, с. 151.

 

углубляться в детали чернилами и тростью. Он рассчитывает на личную встречу с Гаием, которого собирается посетить в ближайшее время. В Послании сообщается о его скором прибытии, и тем самым предоставляется возможность всем, вовлеченным в споры и диспуты, вновь подумать о том, праведны ли их пути и не нуждаются ли они в исправлении. Но поскольку ситуация не позволяет откладывать его приход надолго, в этих заключительных строках ясно звучит нота настоятельной необходимости увидеться как можно скорее.

Дальше следуют лишь приветствия. Первое является традиционным, но от этого в контексте всего Послания оно не утрачивает оттенка личной теплоты. Мир тебе -излюбленное еврейское приветствие, особое значение которого становится понятным, если вспомнить о затруднительных обстоятельствах, в которых находился Гай, и атмосферу «войны», царившую в церкви. Но этот мир доступен лишь тем, кто придерживается добра; это тот мир, который (в общепринятом смысле этого слова) не может ни дать, ни отнять. Наряду с благословением Божьего мира существует благословение христианского братства. Те, кто неразрывными узами связали свою жизнь с истиной, точно также связаны и друг с другом. Итак, друзья Иоанна (вероятно, это были христиане из Эфеса, возможно, те самые, которых так хорошо принял Гай) шлют ему самые лучшие пожелания и вместе с Иоанном стараются подбодрить и поддержать его. Одновременно Иоанн просит, чтобы его личное послание дошло непосредственно (и поименно) до тех, кого он знает как соратников Гаия. Может быть, это был способ предоставить возможность поделиться содержанием его Послания с церковью; или, что более вероятно, эта просьба подчеркивает отеческую заботу Иоанна о тех, кого он знал и любил и кто столкнулся тогда с раздорами и другими трудностями. Слово «поименно» является сознательным отголоском того единственного во всем Новом Завете, прозвучавшего из уст «доброго пастыря» (Ин. 10:3) слова. Это тот уровень заботы и участия, который присущ «доброму пастырю» по отношению к любой «овце» из его «стада», и Иоанн, тоже будучи пастырем, не хотел бы ставить перед собой никакой менее значительной цели.

Ранняя церковь, несомненно, имела свои проблемы, есть они и у церкви двадцатого столетия. Эти проблемы связаны с нашей греховной человеческой природой, и они останутся с нами до тех пор, пока Христос ни придет вновь, но тем не менее, каждая из них поддается воздействию безграничной Божьей благодати. Вглядываясь в этих троих столь непохожих друг на друга, но весьма характерных представителей церкви, которым, в основном, посвящено все Послание, невозможно не применить уроки, вынесенные отсюда, к своему собственному христианскому ученичеству. Настоящее доказательство истины, веру в которую мы исповедуем, и любви, которую мы учимся проявлять, будет видно не в словах и чувствах, но в постепенных и прогрессирующих изменениях нашего характера и, следовательно, нашей жизни по подобию Христа.

Требование, предъявляемое к нам, состоит в ответе на вопрос — в какой степени мы действительно готовы к тому, чтобы Иисус Христос изменил нас? По чьей воле это будет происходить — по нашей собственной или по Его? От этого зависит окончательный выбор, станем ли мы обманщиками, лжехристианами или истинными последователями Христа. Кто занимает центральное место в нашей жизни? Может быть, это «Я» с его стремлением «первенствовать»? Или это Христос, дающий нам возможность «хранить себя» в вере и продолжать ходить в истине? С тех пор, как существует мир, никогда не было и не может быть вопроса более важного и имеющего столь далеко идущие последствия для церкви в целом и для каждого христианина в отдельности.

Евангельская Реформатская Семинария Украины

  • Лекции квалифицированных зарубежных преподавателей;
  • Требования, которые соответствуют западным семинарским стандартам;
  • Адаптированность лекционных и печатных материалов к нашей культуре;
  • Реалистичный учебный график;
  • Тесное сотрудничество между студентами и местными преподавателями.

Этот материал еще не обсуждался.